— Прогоню?.. — он явно недопонял смысла моих бредней, да и смотрел на меня так, будто мало что соображал сейчас и сам. Да, словно спятивший, рассматривая в упор главную виновницу своего помешательства с ошалевшей ухмылкой на потемневших губах. Обхватил мою голову и лицо своими внушительными ладошками, сковав мои плечи и верх спины локтями, как в ловушке — крепкой, жадной и… такой умопомрачительной на прикосновения. Если я сейчас тоже лишусь рассудка, то это будет самым сладким сумасшествием, от которого я на вряд ли когда-нибудь захочу излечиться.

— Скорее… достану расспросами о том, где тебе все это время носило? Почему ты не пришла раньше?..

Я не заметила, как впилась скрюченными пальчиками в его спину над поясом спортивок, пугливо цепляясь за него, как тонущий посреди бушующего океана и боясь отпустить хоть на одно мгновение… Боясь потерять все это: ощущения его сильного тела, его рук, взгляда… ЕГО всего.

— Я не знала… Ты же все это время молчал и не звал… — точно сейчас разревусь, ибо грудь уже разрывает этой сладкой болью, полосует сердце и пускает под кожу парализующим онемением какой-то ненормальной истомы. Вроде и силы все высасывает, но с тем же тянет от земли, создавая вокруг наших тел незримый кокон из горячего вакуума. Скрывая от всего внешнего мира, возвращая за считанные секунды в нашу собственную обитель-убежище.

— Боже, какая же ты дурочка… Прогоню?.. — его фразы и хриплый смех походили на бормотание бредящего безумца, да и я мало чем сейчас от него отличалась. Только в этот раз я явственно расслышала в его голосе горечь и болезненную надломленность, будто что-то там лопнуло перетянутой струной, не выдержав непосильного напряжения. А в его глазах… нет, мне не показалось. Они действительно блестели, но не от падающих со стороны бликов света. И его ноздри, напряженно раздувались вовсе не от удушья, как и вены на висках, лбу и мощной шее налились кровью не от физической тяжести. Все, что сейчас происходило с изменениями в его внешности — все было связано с его внутренней борьбой с самим собой, со своими обезумевшими демонами… со зверем, который сходил с ума в этой клетке уже который день подряд. И то облегчение, которое он испытал в тот момент, когда я наконец-то сюда пришла, оказалось для него едва не летальным, нанеся куда более сокрушительный удар по его психике, чем сомнения со страхами, что изводили его все предыдущее время.

— Как ты до такого вообще додумалась?.. Моя глупышка… моя Стрекоза… — он точно бредил. Вернее, бредили мы оба, так как по-другому это состояние и не назовешь. Когда полностью слепнешь, глохнешь и отключаешься от раздражителей внешней реальности, растворяясь лишь в тех ощущениях, в тех эмоциях и желаниях, которые и стали для нас в эти минуты единственными жизненно важными источниками нашего обоюдного существования. Растворяясь друг в друге…