— Да, конечно.
***
Войдя в первоклассный, современный дом Татум, я закрываю за нами дверь, неся коробку пончиков Krispy Kreme
— Чувствуешь себя немного лучше? — спрашивает она, улыбаясь мне и бросая ключи на стол.
— Немного, но я еще не ела. Спроси меня снова после того, как я съем достаточно углеводов, чтобы оплодотворить меня.
Татум хихикает.
— Да ладно тебе. Мы можем пойти в кинозал и засунуть туда свои лица с бутылкой текилы и какими-нибудь дрянными романтическими фильмами.
Я следую за ней по темному коридору, через ее гостиную, а затем через другую дверь, ведущую в кинотеатр.
— Твоих родителей нет дома?
— А? — спрашивает она, открывая дверь. — О, нет, они уехали вчера вечером. Я уверена, что они будут дома либо завтра, либо в выходные. — Мы проходим в комнату, Татум нажимает на свет, пока тусклый оттенок не оседает на тройном ряду больших диванов. На каждом диване могут удобно расположиться двое взрослых, а всего в театре их около десяти. В углу расположен крошечный бар с автоматом для попкорна и витриной со сладостями, а рядом с ним — большой — нет, не так — огромный экран проектора. Татум идет к бару, и я бросаю нашу еду на диван, а свою сумку — на пол.
— Ладно! Сейчас я не сильна в коктейлях, но мы можем просто выпить. Конечный результат тот же самый.
— Спасибо за это, Тейт. Ты отличный друг.
Она делает паузу, протягивает мне стакан и, открутив крышку, наливает в него немного прозрачной жидкости.
— Ты бы сделала то же самое, Мэдисон. Ничего такого.
И я бы так и сделала. Видит бог, я бы перевернула для нее рай и ад, если бы пришлось. Мы садимся, и мой телефон снова вибрирует. Сняв крышку с гамбургера, я смотрю на экран и вижу, как на телефоне мелькает имя Бишопа. Выдохнув, откусываю большой кусок от своего бургера, и Татум смотрит на меня, подняв брови.
— Голод или стресс?
Я качаю головой.
— Он меня напрягает, — бормочу я себе под нос.