Она развернулась и пошла в дом. Марк устало побрел вслед за ней. Они снова уселись за стол. Он налил самогон и, приподняв граненый стакан, сказал:

– Даша, спасибо тебе за все.

Марк выпил и, поморщившись, отправил в рот кусок давно остывшего отварного картофеля. Она улыбнулась и ответила:

– Может, вспомнишь меня в своей Германии добрым словом, -и тоже зажмурившись, выпила.

– Я не видел еще в своей жизни более отзывчивого человека. Ты это делаешь бесплатно. У нас в Германии, если не назовешь сумму, шагу не сделают…

Даша почувствовала приятную слабость в организме от домашнего первача. Она выставила локоть на стол и оперлась подбородком на руку. Рассматривая своего немца из-под прикрытых ресниц, вдруг вспомнила лицо Андрея, его шрам под легкой щетиной, обветренные губы, большие темно-серые глаза с густыми ресницами…

– Дашенька! -услышала она голос Полины Никифоровны, -Все банька готова, идите, парьтесь. Там веники березовые замочены. Вода горячая и колодезная. Простыни в предбаннике.

Даша вышла из дома и вдохнула сумеречный деревенский воздух. Из трубы бани шел еле заметный дым. Она прошла в предбанник, разделась догола и шагнула навстречу неизбежности в тусклое парное пекло. Следом зашел Марк. Девушка в томлении закрыла глаза и почувствовала, как он обхватил ее одной рукой за груди. Другая его рука крепко прижала ее к своему обнаженному торсу, затем медленно поползла по животу и, очутившись между ног, скользнула в ее лоно. Она тяжело задышала, откидывая голову назад. Их тела быстро вспотели от жара, струйки соленого пота тонкими ручьями потекли, обжигая и без того нагретую кожу. Дарья ощутила у себя между бедер твердую плоть мужчины.

– Нет, Марк, -внезапно опомнилась она и дернулась вперед.

– Даша, -прошептал он ей, крепко удерживая в своих объятиях, -Пожалуйста, сейчас. Я уже устал терпеть…

Сильнее прижимаясь к ее ягодицам, он потерся напряженным органом и рукой наклонил ее спину вперед. Чуть присев, он с трудом вошел в нее и выдохнул от удовлетворения. Даша оперевшись руками о высокую лавку, терпеливо ждала, пока мужчина удовлетворит свое желание, и наконец, разрядится. Дойдя до высшей точки наслаждения, Марк вскрикнул и замер позади девушки. Затем Дарья, молча, распрямилась, взяла большой ковш и, зачерпнув в него ледяной воды, вылила себе на лицо.

Она завернулась в простыни и вышла на свежий воздух. Рядом вяло тявкали дворовые собаки, словно переговариваясь друг с другом. Где-то по улице шли пьяные мужики и невпопад орали песню. Даша подняла к звездному небу глаза и плача, прошептала: