– Вы ведь не только за этим здесь? – пристально посмотрел он на генерала.

– Андрюша…

Впервые за много лет знакомства назвал он его так.

– Ты мне почти как сын… Сколько раз я тебя прикрывал и отстаивал на самом верху…

– Александр Терентич! – громко перебил его Андрей.

– В общем, сам смотри…

Генерал вынул из кожаного портфеля увесистый пакет в виде конверта со сломанной сургучной печатью и протянул его подполковнику. Андрей медлил, не решаясь принять его из рук своего начальника. Он понял, что то, что находится в этом пакете, напрочь перевернет его жизнь…

Андрей вчитывался в рукописные и машинописные строчки белых и пожелтевших от времени листов. Разглядывал снимки знакомых и незнакомых ему лиц, свидетельские показания немецких военнопленных и местных жителей оккупированной территории… Демин ждал, ждал, когда Андрей прочтет это и бросит ему в лицо… но тот на время замкнулся, переваривая все это в себе.

– Откуда все это? – произнес он, наконец осипшим голосом.

– Все эти документы каким-то образом попали к американцам, – начал Терентич, с облегчением выдыхая. – Как ты понимаешь, все это в строгой секретности, и я сам лично решил тебя проинформировать. Наши агенты, всеми правдами-неправдами, все же добыли их. По твоему запросу, мы начали доскональную проверку. Так вот, поиски, как ни крути, снова привели нас к Зырянову. В твоем донесении говорилось, что настоящим отцом Марка является барон Рудольф фон Вернер. Мы проверили все передвижения этого персонажа вплоть до наших дней, и что интересно, обозначился такой факт… когда Зырянов сдал свою группу в Польше, в той же комендатуре с инспекцией пребывал все тот же барон Рудольф фон Вернер, бывший тогда в звании бригадефюрер СС…

– И что?

– В той же комендатуре, в тоже время под прикрытием работал и наш разведчик. Нашим агентам пока, к сожалению, не удалось найти о нем информацию, только известно, что сразу после отъезда этого гауляйтера, по свидетельствам очевидцев, началась перестрелка, потом прогремел мощный взрыв. Эту комендатуру разнесло, к чертовой матери. Почти все фашисты, что там находились, погибли. Нашего среди трупов не оказалось… Он пропал.

– Как пропал? Не вернулся к нашим? – нахмурился подполковник.

– В том-то и дело, что нет. О нем ничего нет ни в каких документах, донесениях, свидетельских показаниях… Все кто лично соприкасался с ним в то время, все они мертвы.… Все до сих пор засекречено, даже и я не в силах, Андрей. Единственное, что мне о нем известно, только его псевдоним… Федор.

– Это он?

Пребывая в прострации, Андрей, не мигая, глядел перед собой.