– Что ты за него хочешь? – делая едва заметную паузу после каждого слова, вновь спросил Матюшин. – Это у вас, у представителей власти, принято говорить много и в то же время ничего, а я деловой человек, не привык тянуть кота за хвост. Время – деньги. Поэтому спрашиваю прямо, на каких условиях я могу получить досье?

– Ни на каких, – вспылил неожиданно генерал и, резко захлопнув лежащую перед Матюшиным папку, сунул ее в стоявший позади него в углу средних размеров сейф. Громко хлопнув металлической дверцей, потрясая связкой бряцавших ключей, он бубнил про себя, не переставая: – Привык все продавать и покупать! Ничего святого не осталось!

– Зато ты у нас святой, как я посмотрю, да?! – повысил голос Матюшин. Обманчивая маска скромного интеллигента слетела с него. Глаза заблестели хищным блеском, пальцы крепче вцепились в трость. – Именно поэтому у нас среди ментов бардак и коррупция. Самые циничные преступники не те, которых вы ищите, они среди вас. Организованная преступность сейчас – это вы! Твои подчиненные, от верха до низа! Все насквозь прогнили! Но только рыба гниет с головы, а не с хвоста! И за то, что творится в твоем ведомстве, несешь ответственность ты!

Кровь бросилась в лицо Ненашеву. Он успел удивиться тому, что слова брата задели за живое, словно пронзили сердце. А ведь за годы службы он слышал немало хамских фраз и откровенных угроз. И никогда ничего не дрожало в груди. И сейчас вроде бы там ничего не болело, хотя, наверное, должно было. Как и в голове больше ничего не болело. Какая-то странная легкость сменила недавнюю боль. Виктора Александровича неумолимо потянуло в сон, которому он больше не мог сопротивляться.

Матюшин сначала опешил, когда генерал неожиданно повалился навзничь и затих. Через несколько секунд из раскрывшейся ладони с глухим стуком на паркет вывалились ключи. Ключи от сейфа, в котором лежало так долго разыскиваемое им досье. Досье, информация в котором, попади она не в «те» руки, могла в два счета похоронить амбиции многих людей. Да и не только амбиции. Жизни. Брат был прав, там слишком много «грязного».

Больше он не мешкал. Кинув косой взгляд в сторону входной двери, Матюшин резво, несмотря на больную ногу, доковылял до сейфа. Стараясь не производить лишнего шума, как будто в приемной по-прежнему сидела секретарша и могла его услышать, подцепил мизинцем увесистую связку ключей и, обернув в носовой платок нужный ему ключ, вставил его в замочную скважину сейфа. Всего лишь минута, и весь компромат, собранный на него бывшими друзьями, был у него в руках, а еще через минуту картонная папка была надежно спрятана под пиджаком. Теперь даже если его и заметят на камерах, никто ничего предъявить ему не сможет – пришел с пустыми руками, и ушел с пустыми руками.