Тогда, выслушав его, Света поблагодарила Диму за то, что тот провел ее зачем-то до подъезда и, сославшись на усталость, отправилась домой, давая себе слово ни в коем разе больше не подпускать его к себе. Как будто почувствовав это, он сам исчез с ее поля зрения. Месяца на два.

И вот его очертания вновь замелькали в осеннем сумраке. Единственное, почему ее это обрадовало, – она точно знала, что он приехал с новостями о канувшем в лету Константине.

– Я ведь предупреждала, что никаких знаков внимания не приму от тебя, – железным тоном произнесла Светлана, бросая ненавистный взгляд на букет осенних цветов в его руках. – К чему это?

– Тебе тоже здравствуй, – улыбался радостно он, хотя подобное приветствие невероятно его удручало. – Это не знак внимания. Это знак моего восхищения твоей верностью.

Заметив, как артистично он сфальшивил, Света пренебрежительно отодвинула его букет своим локтем, освобождая дорогу к двери.

– Это лицемерное объяснение ничего не меняет, – настаивала она. – Я все равно не приму эти цветы.

– Хорошо, – вздохнул он. – А новости долгожданные примешь?

Поднимаясь по ступенькам, она не оборачивалась, но позволяла ему следовать за собой. Этого Дмитрию было достаточно, чтобы понять – она устала от ожидания, то есть, готова к новому этапу.

Поставив чайник, Света отодвинула назойливо мелькавший перед собой букет пиалой с вареньем. С довольством заметив, что стол она накрывает на двоих, он ожидал ее речи.

– Ну говори, что там? – будто равнодушно спросила Света.

– Ты действительно хочешь это знать? – в его глазах она ясно заметила хитрое удовлетворение, что становилось для нее дурным знаком. – А ты поверишь?

– Говори как есть, – ее спокойный тон подтверждал моральную готовность ко всему. – А я уж сама решу, верить мне или нет.

Да, его попытки убедить ее в неверности Константина терпели фиаско одна за другой. И если раньше он обходился банальными фразами типа «он поигрался и бросил», «людям его круга простушки не нужны», то сейчас в его решительности читалось намерение действовать куда убедительней.

– Светулик, обойдусь без пустых слов, – вдруг печально проговорил он, хотя в глазах играли победные искорки. – Просто покажу кое-что.

С этими словами он достал из большого конверта несколько фото формата А-4 и обеспокоенно заверил:

– Ты не думай, что мне свойственны подобные низости. Но для тебя я готов был пойти даже на такое.

Она чувствовала, что верит этому. Или потому, что устала ждать. Или не могла больше оправдывать Костю.

Если раньше она напрочь отбрасывала любые убеждения, внушаемые Димой, что объяснялось живыми и все ещё трепещущими в ее сердце воспоминаниями, в которых Константин так ясно отражал чувства в своих глазах. То теперь все эти приятности постепенно стирались из памяти беспрестанной печалью, ставшей для нее хроническим диагнозом.