– Просто он не боится унизиться, – с улыбкой объяснила она, – чтобы быть рядом с желанной женщиной. А вот я странным образом упустила момент, когда ты стал таким мужланом.

– Ты надумала бросить меня и к нему уйти? – Дима угрожающе ударил кулаком в стену. – Я тебя в порошок сотру, если ты кинешь меня накануне свадьбы, поняла? И его тоже!

– Интересно, чем стирать будешь, всемогун? – ее удивляла собственная смелость куда сильнее, чем изумленного жениха, от злобы покрывшегося пунцовыми пятнами. – В Мегаполисе мне жизнь наладили связи моей сестры. Да и ты как-то, друг мой, не сразу в шоколаде обвалялся. Забыл?

– Света, я люблю тебя, – вдруг на смену злобе зазвучали мольбы. – У нас ведь все хорошо, скоро свадьба, к чему эти разговоры?

Ощущая, как трясущиеся коленки все-таки уносят из-под ног опору, Света опустилась на диван.

– Ты знаешь, он никогда не говорил мне о своей любви, но я всегда ее чувствовала.

– Значит, он и не любил тебя, дурочка! – с лаской в голосе заверил Дима.

Отвернувшись к окну, она задумчиво пробормотала словно самой себе:

– Марк всегда признавался в любви. Постоянно. Будто заело. Но выяснилось, чувств у него не было и близко. И теперь мне кажется, что в любви слова лишние. А от Кости ко мне чувствовалась всегда какая-то трогательная бережность. И я ведь ему верила. И сейчас понимаю, что, потеряв эту веру, в чем вина лежит только на мне, я потеряла свою бдительность, снова разрушив свою жизнь.

– Разрушив? – ухмыльнулся он. – Вот как ты рассуждаешь! А сегодня утром отправлялась на работу в танце… Забыла уже?

– Такое впечатление, что это было не со мной, – задумчиво объяснила она. – Сама ничего не могу понять…

– Если бы ты верила ему, если бы любила, то не переставала б ждать, – подавляя в себе досаду, говорил Дима.

– Я ждала! И любила, – вдруг четко сказала она. – Теперь я в этом не сомневаюсь.

– Была со мной, а любила его?

– Ты сам хотел, чтобы я была с тобой, нет? Сам усиленно добивался моего внимания. Через гнилую ложь, как выясняется. Мне нужно тебя какое-то время не видеть, чтобы справиться со своей злостью и хоть немного понять.

– Вряд ли он простит тебя теперь, – в этой усмешке она слышала победные фанфары. – Так что лучше забудь и вернись ко мне. Меньше времени потеряешь на разборы своих «полётов»…

– Знаешь, в чем тут дело, Дим? Да не дело, а драма? В том, что если бы не твоя ложь и не твоя подлость, то я могла бы тебя полюбить… Хотя и это может быть самообманом.

«Ты не чужой человек!»

«Ты не чужой человек!»