Всё вновь закружилось вокруг их офиса, как несколько лет назад – все ожидания рождались и теплились там. Там же появлялись разочарования. Отчасти потому, что поменялись роли «начальник-подчиненный», по причине чего Света и Костя открывали друг в друге какие-то новые незнакомые прежде черты, с которыми приходилось считаться… которые нужно принимать. И в силу атакующих эмоций на последнее оказалось крайне сложно решиться.

Дозированным глотком Света приняла «успокоительное». С мысленным упреком посмотрев на собственную руку, согревающую своим теплом стенки бокала с коньяком, она протяжно выдохнула из себя накопленную за эти дни боль. Так. Начинает надоедать эта хандра! Нужно срочно что-то менять в своей жизни! Мысль об этом немного взбодрила… Поехать отдохнуть! Нужно все бросить и просто уехать… Нет, бежать она не намерена. Она хочет немного набраться сил и «перезагрузиться».

Заглянула во внутрь бокала, мечтая с головой нырнуть в какой-нибудь водоем. Стоп. Откуда взялся коньяк? В скверном предчувствии Света напряженно поднялась с кресла. Как можно было прийти на автопилоте домой и не сразу сообразить, что взяла со стойки приготовленный бокал, который она туда не ставила?

«Нужно было сменить замок», – мелькнуло в мыслях. В сумерках на фоне оконного просвета появился очерченный темными линиями силуэт. Сердце ушло в пятки. Бежать? Да что он ей сделает? Если бы хотел, то наверняка уже воспользовался бы моментом.

Протянув руку к торшеру справа от себя, она включила свет и ждала от гостя каких-то действий. Или хотя бы слов.

Чуть пошатнувшись, Дима прошел ближе к ней и тяжело упал на диван.

– Объясниться не хочешь? – командным голосом спросила она.

– Забыл тут кое-что, – отрешенно ответил он, глядя куда-то в сторону.

Пьяный и грустный… Чего ждать? Света напряженно застыла, тихо проговорив:

– Что бы это ни было, бери и уходи.

– Взял бы, – на выдохе произнес Дима. – Но не хочу больше слышать обвинений о психическом насилии.

– То есть, ты забыл меня? – ее губы растянула усмешка. Едкая усмешка. Но его признание почему-то ее порадовало.

– Я хотел с тобой нормально поговорить. Надоели эти импульсы по телефону… Хотел посмотреть тебе в глаза.

Дима поднял на нее взгляд, полный скорби, и, как ей показалось, искреннего раскаяния. Он абсолютно безопасен. Она знала. Он крайне нуждался в откровенном разговоре, и она тоже. Пора расставить все точки. Или же… просто понять себя. Его слова должны помочь ей это сделать.

– С самого первого дня, когда ты появилась в офисе, вопреки указам Мирослава, я смотрел на тебя как на женщину. Я не хотел видеть тебя «объектом» или «заданием». Дело Ордынцевы-Димончуки я считал интересным и перспективным, но прежде всего – потешным. Разве не весело смотреть, как оболтусы не могут поделить свои три копейки? – горькая усмешка сковала его уста. – Мечта у меня была – свалить из страны. Но не сюда, в этот противный Мегаполис. В какую-нибудь Латинскую Америку… Подальше. Прочь. Достал этот тупой и жадный менталитет мелких и глупых людишек. А ты появилась, и я понял, с кем можно начать новую жизнь.