Кларенс запоминала все, что могла. Ее одинаково интересовало и то, о чем они говорили, и то, о чем молчали. Она заметила, что Хулия то и дело переводит взгляд с Хакобо на Лаа и обратно. Возможно, она сравнивает их? Когда Лаа вышел, внимание женщины переключилось на Хакобо, как если бы в комнате больше никого не было. Ей даже показалось, что мать хмурилась несколько раз.

– Асенсьон… – обратилась Кларенс к гостье, – что тебе не хотелось оставлять позади… Я имею в виду остров.

– О, дорогая… Всё. Зелень, яркие цвета, жару, свободу… Все так поменялось, когда мы вернулись в Испанию, – Асенсьон улыбнулась в первый раз за весь день. – Когда мы приехали, я рассказывала… в общем, о том, как жили цветные, и многие были шокированы. Матео даже отчитывал меня, что я слишком открытая.

– Полагаю, вам было тяжело распрощаться с друзьями, когда вы покидали остров?

Хулия осторожно посмотрела на Кларенс. Ее юная подруга все еще ищет ответы… Также она заметила, что Килиан и Хакобо обменялись быстрыми взглядами. Понятно, что они не стали посвящать семью в подробности о Лаа. В ресторане Хулии потребовалось приложить массу усилий, чтобы Асенсьон не заостряла внимание на том, что один из сыновей Бисилы сейчас гостит в доме у Килиана и Хакобо. Она списала это на совпадение, но не была уверена, что вышло убедительно.

– На самом деле все наши друзья были белыми, – сказала Асенсьон. – Хотя пару раз я задавалась вопросом, что стало с нашей кухаркой и ее семьей. Это не дружба, но… привязанность.

Кларенс решила переадресовать вопрос мужчинам:

– А вы? Вы не тоскуете о ком-то, кого пришлось оставить? О ком-то особенном?

Килиан поднялся, взял тонкую кочергу и стал мешать угли в камине. Хакобо взглянул на Кармен, слабо улыбнулся и ответил:

– Все наши друзья, как и сказала Асенсьон, были белыми. Но, конечно, иногда я задумывался о стороже Иеремие, о Симоне, которого ты видела, может, еще о ком-то из рабочих… Полагаю, как и ты, Килиан?

Килиан пожал плечами.

«А Бисила, отец? – подумала Кларенс. – Ты никогда не вспоминал о ней?»

Дверь отворилась, вошли Лаа и Даниэла с поленьями в руках. Кларенс заметила румянец на щеках сестры, припухлость ее губ.

– Там жуткий мороз! – воскликнула Даниэла. – И поднимается северный ветер.

Хулия посмотрела на часы.

– О, уже поздно. Мы, пожалуй, пойдем.

Кармен вежливо спросила, не хотят ли они еще посидеть, но было очевидно, что общество Хулии ее напрягает, как и беседа о Гвинее.

Килиан, Хакобо и Кларенс проводили женщин до машины. Кларенс взяла Хулию под руку, и они чуть приотстали.