– Скажи мне кое-что, Хулия… Как, по-твоему, выглядит отец?

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Хулия, хотя прекрасно поняла девушку. – Я… я не знаю, Кларенс… А как бы ты выглядела в такой сложной ситуации?

Кларенс задумалась над ответом Хулии. Как бы она себя чувствовала, если б ей пришлось оставить ребенка в тысячах километров от себя, а потом, спустя годы, жить с ним под одной крышей несколько дней? Наверное, она была бы нервной и раздражительной, постоянно в плохом настроении. То есть такой же, каким был Хакобо с тех пор, как Лаа объявился в Пасолобино.

Сильный порыв ветра заставил их пригнуться. Хулия вспомнила ночь, когда разразился торнадо, отвлекая всех от трагических событий. Вспомнила подавленное лицо Мануэля, когда она сообщила ему новости, скорость, с которой содеянное Хакобо было сокрыто… Хакобо, которого она так сильно любила…

– Скорее залезай в машину, Хулия! – крикнул Хакобо. – А то еще подхватишь пневмонию.

– Иду, иду.

Она услышала последний вопрос девушки:

– Как мог отец совершить нечто подобное? – И озадаченно моргнула. Кларенс прочитала ее мысли?

Сев за руль, она прошептала:

– Твой отец тоже страдал.

Спустя несколько минут «вольво» уже взбирался по грунтовой дороге в сторону шоссе.

Кларенс наблюдала за машиной, пока не исчезли габаритные огни. Стоит ли воспринимать слова Хулии, как подтверждение ее подозрений? Волна горечи бушевала в груди. Он тоже страдал? За столько лет она не видела никаких явных намеков на страдания.

Кларенс решила, что больше не может откладывать разговор с Даниэлой. Все развивалось слишком быстро. Даниэла краснела всякий раз, когда случайно касалась Лаа, и глупо улыбалась, как влюбленная школьница. Не было ни малейшего шанса, что остальные этого не заметили.

Она взглянула на часы. Время шло к ужину, но дома никого не было. Кармен уговорила Килиана и Хакобо сходить выпить горячего шоколада. Лаа и Даниэла пошли по магазинам. И когда же ей удастся поймать сестру, чтобы поговорить наедине? Ладно, когда все уйдут спать, она прокрадется в спальню Даниэлы.

Без особого энтузиазма она принялась готовить ужин. Матери готовка давалась легко, хоть на двух человек, хоть на двадцать. А ей нужно было приложить массу усилий только для того, чтобы понять, с чего начать. Она встала у раковины и принялась чистить картошку. Вдруг донеслись голоса с улицы, она разобрала голос отца:

– Открой дверь, Кларенс!

Девушка выглянула в окно. Килиан и Хакобо несли на руках ее мать. Она бегом спустилась, чтобы открыть тяжелую дверь.

Лицо Кармен было преисполнено боли. Струйка крови стекала со лба на щеку.