– Да… и вот еще что, падре: когда будете уезжать, скажите Иеремии или Вальдо, чтобы сообщили Димасу, что Густаво здесь. Они знают, как его найти.

Густаво разместили на кровати в дальнем углу, отделив занавеской, прикрепленной к стене. На мужчине места живого не было. На переносице держались разбитые очки с квадратными стеклам.

Со слезами на глазах Хулия наклонилась к нему.

– Густаво, ты меня слышишь? Я дочь Эмилио.

Мужчина застонал.

– Не волнуйся, мы о тебе позаботимся. Ты поправишься, обещаю. – Она отступила и вздохнула: – Что делать, что делать? Мануэль-то в городе!

Подошла Бисила.

– Сейчас мы его разденем и продезинфицируем раны. Можете посидеть с ним рядом, успокоить его.

Побледневшая Хулия старалась не смотреть на растерзанное тело, даже Килиану было страшно, но Бисила промывала раны очень аккуратно, и все время что-то говорила на буби нежным голосом. Это помогало – Густаво даже попробовал улыбнуться.

– Как жаль, что я не понимаю вашего языка, – признался Килиан. – Ты наверняка сказала что-то особенное.

Бисила подняла на него сияющий взгляд.

– Я сказала, что он выглядит настолько ужасно, что духи не захотят его принять. А когда я закончу, он будет красавчиком и не захочет отсюда уходить.

– Он выживет?

– Ему потребуется время, чтобы прийти в норму. Но я не обнаружила ни одной опасной раны.

– Кто это сделал, Густаво? – спросила Хулия.

– Обычно на обочину выбрасывают заключенных… как мусор, – покачала головой Бисила.

– Если ты выживешь, придется оставить идею об освободительном движении. – Слова Хулии заставили Густаво застонать сильнее.

– Но как такое могло случиться? – не понимал Килиан. – Он свободный человек…

Бисила хмыкнула, и он посмотрел на нее с недоумением.

– Тебя это удивляет? – спросила Хулия. – Отец негодует, что даже испанское правительство не может договориться. С одной стороны – наш министр иностранных дел Фернандо Мария де Кастиэлья, который считает, что колонии нужно постепенно привести к независимости. С другой те, кто поддерживают Карреро Бланко, – они выступают за жесткую колониальную политику и полный контроль над местными лидерами.