Но я ничего не могу с собой поделать.

Когда я с ним, я парю в небесах. Когда он во мне, я повторяю его имя как молитву.

А когда я одна…

Я не забываю, что все решают судьба и случай. Но разве оно того не стоит?

В любую минуту мы можем разбежаться.

– Что-то не так? – тихо интересуется он. – Я что-то перепутал? Переборщил с последним поцелуем? Черт, в следующий раз не буду так активно орудовать языком…

От его поцелуев на сцене я вся вибрирую. Впервые это произошло несколько репетиций назад: это было не по сценарию, но во время сцены на балконе он взял и поцеловал меня. На нас все глазели, но мне было все равно.

– Не думаю, что имелся в виду поцелуй взасос… – Я давлюсь, чтобы не засмеяться. – А декламировал ты шикарно.

– Все равно я боюсь забыть текст.

Я незаметно для всех беру его за руку.

– Я буду рядом. Представь, что все они – потешные мартышки в цилиндрах. Это полезный трюк, я недавно им овладела.

Мы научились выключать наши микрофоны, чтобы нас никто не услышал, но он все равно шепчет:

– Вчера поцарапал машину, когда ставил ее к тебе под навес. Заметил только сегодня утром, когда выезжал.

– Бедный Porsche! Если бы я не оставила для него место, он бы еще сильнее пострадал.

– Когда я уезжал, тетя Клара помахала мне рукой. Приедешь вечером в пентхаус? Сегодня пятница, завтра у тебя выходной. Утром у меня тренировка, а потом мы можем побыть вместе, посмотреть телик. Я соскучился по корейскому сериалу.

Я смотрю на его рубашку и думаю. Я не была у него в пентхаусе после того раза, последовавшего за встречей в кафе-пекарне; все его приглашения туда я отметала. Надо было бы объяснить ему почему, но гордость не позволяет.

Не хочу просить, чтобы он позвал меня в свой настоящий дом. Лучше обойтись без таких просьб.

– Что ты хмуришься, Елена?

Я любуюсь его точеным лицом.