– А я всё равно уйду. – Прошептала, позволяя стереть выступившую в уголке глаза слезу. – Я всё равно уйду от тебя. – Повторила громче и уверенней, обхватила ладонями его запястья. – Ну? Что ты стоишь? – Толкнула в грудь. – Что ты стоишь?! Сделай так, чтобы я замолчала! Сделай так, чтобы не ушла! Ты же можешь! Ты! – Сорвалась на истерику, продолжая стучать кулаками в каменную грудь, вырываясь из стальной хватки, выкручиваясь, упираясь. – Ты же понимаешь! Ты не можешь не понимать! Знаешь ведь, что я так не думаю, тогда почему?! – Ударила последний раз, вкладывая в этот удар всю силу. – Почему слушаешь весь этот бред?! Ты ведь убедить, уговорить можешь, пообещать, наврать, что угодно! Почему ты этого не делаешь, неужели тебе всё равно?! – Прокричала и посмотрела в тёмные глаза. Опомнилась, опала в его руках, фактически подвисая. Скривилась, не справляясь с желанием разреветься. – Пожалуйста… пожалуйста, сделай так, чтобы не было больно, сделай так, чтобы не ушла. Ну ведь ты же можешь! – Снова забилась в его руках, обвиняя и упрашивая одновременно, глаза его видела. Уверенность в них видела. А потом нет ничего. Темно, но не страшно.

А Ильдар будто со стороны наблюдал, как она отключилась, как тело ослабло, сопротивление в мышцах исчезло. Большие пальцы отпустили артерии, давая доступ кислорода к мозгу. Но точно знал, что проснётся нескоро. Подхватил на руки, к себе прижимая и так застыл, глядя в спокойное… в впервые за столько месяцев спокойное лицо. И Лора… сейчас так близко. Только вот сил улыбнуться ей нет. Внимательно рассматривает, запоминая каждую черту. Новые морщинки вокруг глаз. Так часто плачет… Складка между бровей разровнялась, но оставался глубокий след. Не так давно его ещё не было… теперь есть.

– Прости. – Прошептал и прижался губами к виску, ко лбу, к глазам. – Прости. – Вжался носом в шею, вдыхая её аромат, её запах. – Прости, прости… – Сжал в руках, не зная, как сдержать силу. Руки заколотились от напряжения, а причинить ей вред хотелось меньше всего на свете. Устроил на диване, становясь перед ним на колени, руки так и не убрал, продолжая удерживать. Осторожно прижимал к себе, едва касаясь губами контуров одежды, кожи рук, груди, шеи. Громко взвыл и уткнулся лицом в её живот, заглушая этот вой, эту боль, которую передать не может. Ни словами, ни действиями. Которую показать боится, чтобы себе не забрала, чтобы не жалела его, чтобы о себе думала. Резко отпрянул, втягивая опостылевший воздух сквозь зубы и задрожал от напряжения, от раздирающих душу эмоций, от невозможности объясниться. Суетливо пригладил успевшие отрасти волосы, расправил юбку, блузу, подтянул к себе ближе, на руках устраивая. Отнёс в спальню и позволил себе побыть рядом с ней. Совсем немного. Только чтобы знать, что всё хорошо.