На место прибыли к середине следующего дня. Незнакомый дом. Красиво, вот только чувство такое, что всё чужое. Долго не решалась выйти из машины. Долго присматривалась к идеально отшлифованному пейзажу. Не была удивлена наличию роскошной парковой зоны, с качелями и декоративным прудиком.

Из дома навстречу машине вышла женщина. Неприятная. С красивой внешностью, но отталкивающим колючим взглядом. Она уже приближалась, а Лора отчего-то внутренне готова была сжаться, но резко прозвучавший сигнал автомобильного клаксона заставил на момент замереть их обеих. Женщина недовольно глянула в сторону и взгляд мгновенно потеплел, но лишь на время, получив от Ильдара какой-то приказ, она развернулась на месте и ушла в направлении дома. Он же, уверенным шагом двинулся в сторону машины. Распахнул дверь и вдруг спасовал. Просто застыл в нерешительности, глядя на Лору. Просто смотрел. Просто потухал его взгляд с каждой последующей секундой. Потому что она на него не смотрела. А как только посмотрела… судорожно схватила ртом воздух, побледнела от невозможности прогнать его дальше, кончики пальцев зашлись мелкой дрожью. И нет слов. Мыслей нет. Есть только страх обвинить его… себя…

Рука, словно чужая, не подчиняясь приказам, медленно перевалилась с колен на сидение, сжалась в слабый кулак и лишь в таком положении чуть приподнялась навстречу его руке, которая зависла в воздухе, каменея от напряжения. Уставший взгляд медленно опустился от его глаз к сцепленным рукам. Получилось выйти из машины. Их разделяло расстояние в несколько сантиметров и леденящий ветер, заставляющий содрогнуться от своего напора.

– Не отпускай меня. – Тихо попросила Лора за мгновение до того, как утонула в жадных объятиях, в его спасительном тепле, которое так чётко обдавало обжигающим холодом.

Теперь всё было как прежде. Он и она. Не хватало только чего-то важного, объединяющего. А ещё не было желания жить. Казалось, всё осталось позади, ничего не изменить, только… и избавиться от прошлого не получалось. Да она и не хотела. День за днём изматывая и его, и себя угрызениями совести, не отпускающим горем, которое сушило быстрее любой болезни. Не хотелось вставать с постели, выходить из комнаты, не хотелось видеть людей, разговаривать, отвечать на вопросы. Было всё равно есть или не есть, пить или не пить. Всё равно, ночь сейчас или день.

Вдвойне тяжелее было Ильдару. Потому что страдать намного проще, чем видеть, как страдает твой родной человек. Если человек инвалид, ему можно помочь… зарядка и гимнастика для рук и ног, которые отказываются работать, массаж и обработка кожных покровов при пролежнях, протезы и искусственные импланты, если орган восстановить не удаётся. А чем вылечить душу? Ту, от которой остались лишь клочья, а соединить их воедино возможно лишь с корнем оторвав от основания, скрепляя грубыми чужеродными заплатками. Ту, которую проще удалить вовсе, чем когда-нибудь восстановить.