— Вот видишь, — чуть потянувшись, сама целую его в линию челюсти и мягко высвобождаюсь из объятия, лукаво улыбнувшись. — Ничего сложного…
Таких денег хватит с лихвой для осуществления задуманного, хотя я в любом случае предложу меньше. Всё тело покалывает, отказываясь уходить. Тянется к Альваро обратно, но я заставляю себя сделать шаг назад под его ласкающий взор.
— Не нравится мне всё это.
— И не должно. Просто доверься своему адвокату…
— Кстати, о планах, — он замечает, как неохотно мне даётся уход, и, вложив ладони в карманы брюк, приподнимает уголки губ. — Когда же мой адвокат собирается вписать в них меня?
— Сегодня вечером… — берусь за ручку двери, всё ещё глядя в ответ, и пытаюсь нормализовать ритм дыхания. — Но у меня есть условие.
Альваро слегка приподнимает брови, чуть наклонив голову, и ждёт. Глубоко вздохнув напоследок, ультимативно бросаю, скрывая ответную улыбку:
— Или тебе придётся снова морщиться от вина в моей квартире, или же ты меняешь номер в «Плазе» на другой.
~XXV~
~XXV~
~XXV~Не знаю, что по-настоящему чувствовали японские лётчики перед каждым боевым вылетом во времена Второй Мировой, но если опираться на эпизодические воспоминания из лекций по истории в университете, каждый из них, садясь в истребитель, шёл на врага с полным осознанием того, что этот раз может быть последним. С глубочайшей преданностью своей стране. И фанатичной готовностью отдать свою жизнь во имя победы, во что бы то ни стало. Их боялись именно из-за этого. Человек страшен и безграничен в своей жестокости, если ему нечего терять.
Натягивая на плечи поверх рубашки ониксового оттенка точно такого же цвета пиджак, исподлобья смотрю на своё отражение в небольшом зеркале для макияжа. Сегодня я должна была выглядеть так, как подобает для ожидаемого торжества правосудия, но после провальной встречи в «Карло Груп» понимаю — торжества, увы, не будет. Теперь весь мой вид кричит о трауре по самой себе.