На должность помощника Джек назначил Кимберли, пока он не нашел подходящую постоянную замену Мэри. Он не мог смотреть на нее, не вспоминая снежную бабу с прорезью для рта, маленькими, похожими на птичьи, глазами и большой каплей вместо носа. Она неплохо справлялась со своей работой, но она не была – «Скажи это, Джек», – просил голос внутри него, – она не была Мэри. Уж точно не Мэри. Кроме того, она, казалось, превратилась в пародию на Мэрилин Монро с тех самых пор, как вернулась на работу после рождественских каникул и обнаружила, что Мэри ушла. Кимберли автоматически решила, будто она была первой в очереди на эту должность, и всячески старалась получить ее, используя свои женские хитрости. Ее одежда стала теснее, помада – краснее, и она начала расхаживать повсюду, виляя бедрами. Или пыталась это делать, в результате чего все напитки, которые она несла, проливались через край кружки на линолеум.

Джек прихлебывал кофе, который она только что принесла ему, – слишком слабый, слишком много молока – и гадал, видела ли Мэри запись, которую он сделал в красном дневнике «Дома Перьев». Если да, то что она решила по поводу этого? И что она вообще собирается с этим делать? Он был так же слаб, как и этот ужасный кофе. Он не указал ни времени, ни договоренностей. Почему он не написал: «„Фиренце”, 8 вечера, Джек заберет меня из дома», прямо и решительно – ну, в том смысле, в каком можно написать трусливую записку в ежедневнике? Почему он не проявил мужество и не спросил прямо, не хочет ли она пойти с ним поужинать? Почему он не был кораблем, который вышел из гавани в открытое море неизвестности в погоне за сокровищами азарта, удовольствия, любви, а вместо этого послал резиновую шлюпку с идиотом-лоцманом в качестве разведчика?

Джек взял с тарелки печенье, на выбор были «Бурбоновый палец», «Гарибальди» и «Солодовое молоко». Мэри знала, что он их ненавидит, и положила бы на тарелку розовую вафлю, пончик с джемом и шоколадный дижестив. Он почти не замечал ее, когда она была здесь, но сейчас глубоко ощущал ее потерю. Без нее «Баттерли» уже не работал так, как раньше, словно машина, которая функционировала безупречно и в которой все шестеренки получали по своим заслугам, пока не иссякло масло и не обнаружился настоящий мастер.

В дверь постучали. За мгновение до этого в кабинет вошли сиськи Кимберли. Джек постарался не смотреть на них, но это было трудно, поскольку они занимали большую часть кабинета.

– Кто-то только что принес посылку для тебя, – сказала она и поставила ее на стол.