— Ты так говоришь, потому что он тебе не нравится. Менеджер команды — это большое дело, Эллиот. Не заблуждайся, позиция Рекса Гандерсона важна. — Мы идем к стадиону, оба в футболках «Борьба Айова», джинсах и кроссовках. — Отстой, что после этих выходных у них не будет менеджера. Обучение кого-то нового будет той еще морокой.

— А как насчет Эрика Джонсона?

Анабелль отмахивается от моего вопроса.

— Рекс Гандерсон позаботится о том, чтобы его корабль пошел ко дну. Как крыса. Такие парни, как он, всегда сдают своих друзей — он будет цепляться за него, как за спасательный круг. Кроме того, они соседи. Это неизбежно.

— Наверняка, — соглашаюсь я.

Мы входим в здание через вход для спортсменов, сверкая пропусками, которые тренер Доннелли дал Анабелль, чтобы дать нам особые привилегии, пока мы здесь. Ни очереди, ни толпы, ни шума.

Пока не добираемся до арены.

Помещение переполнено, но наши места внизу, и ее отец ни за что не пропустит этот неоновый плакат. На самом деле, никто не пропустит ее — ни Доннелли, ни Гандерсон, ни Джонсон.

И вся банда здесь.

Анабелль ждет.

Ждет в течение всей встречи, пока последний человек не прижат на матах, и борцы стоят на коленях, опрокидывая воду, слушая последнюю лекцию, прежде чем отправиться в раздевалки.

Вывеска неоново-розовая с блестящими буквами, как пылающий маяк в комнате, полной черного и желтого, который почти сразу же бросается в глаза тренеру Доннелли, когда Анабелль держит его над головой. Качает его взад и вперед, блески ловят свет в правильном направлении, чтобы буквы сияли.

Тренер смотрит вверх, ища в толпе свою дочь.

Я смотрю, как бедняга приглядывается.

Щурится.

Читает.

Перечитывает еще раз, наклоняется вперед, бросает планшет и подходит к Рексу Гандерсону. Он хватает его за воротник рубашки и указывает туда, где стоим мы с Анабелль, заставляя Рекса прочитать надпись. Указывая в нашу сторону.

— Да, — бормочет Анабелль. — Похоже, у него будет сердечный приступ.

— Это выглядит очень вероятным сценарием.

Она шлепает меня по животу.