Когда я заканчиваю, он коротко кивает и, прищурившись, смотрит на нервничающего в стороне Рекса Гандерсона, у которого не хватило духу присоединиться к нам.
Два дня спустя мы услышали от одного из борцов моего отца, что Рекса уволили с поста менеджера команды, отстранили на оставшуюся часть семестра, и больше он не сможет работать в кампусе. Эрик Джонсон потерял свою частичную стипендию и право бороться в любой школе Первого Дивизиона.
Мои чувства варьируются от радости до вины и всех эмоций между ними, но это не то, что меня волнует в данный момент.
Эллиот, наконец, выпускается, конец семестра нависает над нами, как грозовая туча, преследуя нас, куда бы мы ни пошли. С каждой коробкой, которую он упаковывает, с каждым звонком от мамы, чтобы узнать, когда он будет дома, все становится более реальным.
Все между нами было слишком просто. Все в нем слишком постоянно и хорошо. Он красивый и забавный и заставляет меня чувствовать себя…
Он заставляет меня чувствовать…
Я смотрю на него со своего места за библиотечным столом с неуверенной улыбкой, держа ручку над блокнотом. Когда он замечает, что мои глаза наполняются слезами, то быстро протягивает руку через стол и смахивает слезы большим пальцем.
И сегодня, после того, как мы займемся любовью, он обнимет меня своими сильными, крепкими руками. Это заставит меня почувствовать себя лучше, на несколько минут.
Пока не придет время отпустить его.
ГЛАВА 22
ГЛАВА 22
ГЛАВА 22
— Какие у тебя планы на лето?
Я не могу встретиться с ним взглядом, когда парень поднимает большую коробку и ставит ее рядом с дверью. Куча коробок Эллиота растет в гостиной.
Семестр закончился, он собрал вещи и готов к отъезду, летняя стажировка уже ждет его в нескольких штатах.
— Работа. — Я шаркаю босыми ногами. — Наверное, постараюсь повидаться с мамой в Массачусетсе хотя бы недельку или две. Она ждет, что я приеду, мы не виделись целый семестр, что делает меня самой дерьмовой дочерью в мире.
— Вряд ли ты самая дерьмовая. — Эллиот смеется. — Уверен, что на свете есть дочери и похуже.