Зная, что он не вернется, когда занятия возобновятся осенью.

— Господи, не смей тоже плакать, — ругаюсь я, нижняя губа дрожит, когда он обнимает меня своими сильными руками, прижимаясь лбом к моему лбу. — Пожалуйста, не плачь.

— Прости меня, Ана. — Он утыкается лицом мне в плечо, в волосы, крепко обнимая. — Я люблю тебя, правда, но мне нужно идти.

— Ты способен сделать удивительные вещи, Эллиот Сент-Чарльз. Ты лучший сосед по комнате, который у меня когда-либо был.

— Я вернусь на каникулы. Ты не избавляешься от меня навсегда.

— Но к тому времени ты состаришься, возможно, даже поседеешь, и я, возможно, начну встречаться с Рексом Гандерсоном и даже не вспомню твоего имени.

— Клянусь бгом, если ты начнешь встречаться с Рексом Гандерсоном, я серьезно…

— Серьезно что?

— Не знаю, но это меня раздавит.

В кармане у него звонит будильник, сотовый телефон мягко напомнил, что пора уходить.

Он нужен в другом месте.

— Мне нужно идти, иначе я опоздаю на встречу с родителями.

— Хорошо.

— Анабелль. — Эллиот большими ладонями обхватывает мое лицо. — Я... Я...

Я склоняю голову, безмолвно говоря то, что не могут сказать вслух.

Я знаю.

Я тоже.

Он прижимается губами к моим, и я чувствую соль наших слез, его и моих.