— Она тебе не ровня. Эта женщина лишь наполняет твою голову цветистыми мечтами, которым нет места в нашем мире.

— Папа, пожалуйста, не делай ей больно...

— Думаешь, я настолько бессердечен, чтобы обидеть умирающую женщину?

— Я не знаю. Ты действительно не причинишь ей вреда?

— Нет.

— С-спасибо, отец.

— Если ты действительно хочешь поблагодарить меня, тогда делай, что тебе говорят, и забудь о британском адвокате.

Моя грудь сдувается.

— Это не зависит от меня. Я... не могу. Он заставляет меня чувствовать себя особенной, будто мое существование имеет смысл. Он не видит во мне твою дочь или защищенную принцессу Братвы, он видит во мне меня. Просто меня. И я хочу этого, папа. Я хочу выйти из твоей тени и тени братства. Я хочу быть собой. — я глотаю воздух после словесной рвоты.

Я бы не смогла произнести эти слова, если бы он стоял передо мной. Хотя я уже выросла, он все еще остается тем богоподобным человеком, который в мгновение ока покончил с жизнью моего отчима.

Отец медленно поворачивается, и я ожидаю гнева, но выражение его лица остается невозмутимым.

Я жду, что он что-то скажет, но тут дверь распахивается, и я вздрагиваю. Внутрь вальсирует Дэмиен со своей черной кошачьей повадкой.

— Простите, босс. — заглядывает старший охранник моего отца. — Я выпровожу его.

Дэмиен наклоняет голову в сторону охранника.

— Во-первых, пошел ты. Во-вторых, отвали, пока я тебя не зарезал.

Папа жестом велит старшему охраннику уйти, а сам рычит на Дэмиена.

— Подожди в моем кабинете с остальными, Орлов.

— Я просто хочу кое-что сказать, а потом уйду от тебя.

— Что? — спрашивает мой отец с ноткой нетерпения.