Но я думала, что у нас будет больше времени, поскольку все они были заняты делами Якудзы. Я думала, что смогу заставить Нокса уйти до того, как они его найдут.

Я могла позволить своей уязвимости овладеть мной на некоторое время. Возможно, я скучала по нему так сильно, что просто хотела прикоснуться к нему, убедиться, что это не один из моих жестоких снов, от которых я скоро проснусь.

На этот раз я не проснулась от толчка. Все было реально, будь то, как он целовал меня, держал за горло или трахал.

Нет, это был не только трах. В какой-то момент он занимался со мной любовью, глядя мне в глаза.

В какой-то момент он опустил свои стены и позволил мне увидеть его. Всего. Не нарядного адвоката, который может ослепить любого своей харизмой, а мальчика, которым он когда-то был. Сломанного, израненного мальчика, которого он отказывается видеть.

Но он позволил мне. Только мне.

Клянусь, что-то внутри меня расплавилось и слилось с ним в тот момент. Не знаю, что, но он держит это даже сейчас, когда мы смотрим на папу, Владимира и Адриана.

Самые могущественные люди в Братве.

Но они не смотрят на меня. Их внимание, как у ястребов, приковано к Ноксу и его хватке на моей руке. Я пытаюсь отпустить его, но он только крепче сжимает мои пальцы, отказываясь двигаться.

— Что это?

Папа спрашивает своим твердым тоном, который пробирает меня до костей.

У меня пересохло в горле, и слова застряли, но суровый взгляд отца заставляет меня подбирать слова.

— Я... я могу объяснить, папа... он... он...

— Я человек, который любит вашу дочь, и я отказываюсь уезжать без нее.

— Нокс! — низко шиплю я, мой дикий взгляд летит к отцу.

— Тогда ты не уедешь. По крайней мере, не живым, — говорит он, затем двумя пальцами показывает своим охранникам, которые бросаются вперед на Нокса.

Худший сценарий материализуется передо мной, когда буйный папин охранник тянется к нему. Я даже не задумываюсь об этом, встаю перед Ноксом, пытаюсь отразить их злобные намерения.