Его лоб коснулся моего, когда я склонился над его умирающим телом. Пульс бешено колотился у него на шее. Его душа крепко цеплялась за его погибающее тело. И когда последний вздох покинул его пронзённую грудь, я закрыл глаза и поцеловал его в щеку.

- Прощай, папа.

Я сделал то, что никогда не смог бы переварить, и привязал себя к его последней мерцающей мысли. Я крепко держал его, когда он ускользнул в загробную жизнь. Я прожил его последнее прощание.

Его глаза передали послание так же, как и его сердце.

- Заботься о тех, кого любишь, Кайт. Никогда не сомневайся, что я гордился тобой. Так гордился.

И затем…он ушёл.

Не потребовалось много времени, чтобы раздобыть достаточно дров и развести небольшой костер внутри сарая.

Все, чего я хотел, - это отдохнуть. Спать. Чтобы забыть. Но я бы не оставил труп моего отца в целости и сохранности. Это было бы святотатством. Его бессмертная душа была свободна. Его бренные останки тоже должны были быть там.

Мне потребовались последние силы, чтобы перенести его мертвое тело в середину сарая и положить на растопку. Как только его руки были сцеплены на груди, а сломанные конечности поставлены прямо и правильно, я приступил к последнему прощанию.

Двигаясь так быстро, как только мог, я разложил побольше трута вокруг его безжизненного трупа. Пробираясь из леса в сарай, я собрал достаточно топлива, чтобы развести костер, который должен был гореть всю ночь, - подходящее прощание для моего жестокого отца.

Как только я укрыл Ката ветками, я подтащил стойку ближе, сгреб все пыточные приспособления со стола и разбросал их вокруг него. После пожара я не хотел никаких останков или напоминаний о том, что происходило в этом месте.

Отступив назад, я проверил свою работу, прежде чем направиться к подсобному шкафу, в котором хранились отбеливатель и бензин. Отбеливатель предназначался для крови, а бензин - для костров, которые мы иногда разводили здесь.

Борясь с остатками энергии в моем организме, я вылил остро пахнущий бензин на труп моего отца, на стойку, на пол, на сами стены презренного сарая.

Только после того, как каждый предмет и дюйм помещения были пропитаны жидкостью, я зажег спичку.

Отнеся камеру с последним признанием Ката к дереву на безопасное расстояние, я вернулся, встал у дверей и бросил насыщенное серой пламя на скользкий след бензина.

Ничего не произошло.

Пламя не вспыхнуло.

Бл*дь.

Мои руки сильно дрожали, когда я зажег еще одну спичку, позволив огню немного пожевать палочку, прежде чем бросить ее на блестящий пол.

Сработало.