Первое, что пришло в голову, было последнее снятое событие.

Я.

В этом крошечном диктофоне хранилось то, что произошло, когда Жасмин сломали спину. Я вспомнил тот день с кристальной ясностью. У Ката никогда не было намерения так сильно ранить свою дочь.

Видео включилось, потрескивая звуком.

Жасмин посмотрела на меня.

- Кайт... Я не чувствую своих ног.

Мгновенно Кат отбросил свою напыщенную строгость императора нашего поместья и вместо этого стал испуганным родителем.

Он бросился освобождать мои путы, не заботясь о том, что я рухнул в грязь, как только он ослабил кожу. Как только я освободился, он подхватил Жасмин и бросился к выходу.

- Мы поедем в больницу, Джаззи. Черт, мне так жаль.

Все, о чем он заботился, - это исправить то, что он сделал.

Но я не дал ему уйти далеко.

Я стал таким же, как он. Я жаждал его боли после того, что он сделал с моей младшей сестрой.

Я не гордился тем, что сделал. Мои руки дрожали, когда на видеокассете было видно, как ребенок-дьявол прыгает на спину своего отца и бьет его снова и снова дубинкой, которую он использовал против Жасмин.

Я завороженно смотрел, как лента продолжалась, превращая меня из оскорбленного в насильника, когда Кат упал на пол, закрыв лицо и руки.

Я мог бы убить его в тот день и убил бы, если бы Жасмин не закричала, чтобы я остановился.

Услышав ее ужас, я вырвался из кровавого облака, в котором плавал, ставя ее на первое место, а не заставив отца заплатить.

Я подхватил ее на руки и бросился в Холл. Я был тем, кто отвез Жасмин в больницу, пока Кат лежал без сознания в сарае.

- Выключи его.

Кат закрыл глаза, съежившись от резких звуков записи.

Я не мог нормально дышать, пока возился с аппаратом и переключал его с карты памяти на новый старт.