Документ за документом.

Я свила гнездо, окруженное коробками, бумагами, фотографиями и памятными вещами от женщин, которых я никогда не встречала, но так хорошо знала.

Опустившись на колени, я тяжело вздохнула, поскольку их присутствие и призрачные прикосновения становились все сильнее, чем больше я читала. Их кровь текла в моих жилах. Их манеры сформировали мои, их надежды и мечты отражали все, чего я хотела.

Неважно, что десятилетия и столетия разделяли нас, все мы были Уивер, которых брали и эксплуатировали.

Мои джинсы стали серыми от пыли, нос зачесался от испачканных временем вещей.

Подняв изображения из ближайшего файла, я уставилась в глаза незнакомого мне предка. Она была меньше всего похожа на меня из всех моих родственников. У нее была большая грудь, пышные бедра и круглое лицо. Ее волосы были фирменного черного цвета, как у всех женщин-Уивер, и она выглядела будто испанка.

В ее глазах было столько боли. Испытания за испытаниями, где сам воздух затвердел от несправедливости и общей ненависти к Хоукам.

Я больше не хотела там сидеть. Я не хотела покрывать себя чувствами из прошлого и медленно погружать свои конечности в лавину воспоминаний, но я была в долгу перед ними. Я сказала своим предкам, что освобожу их, и я это сделаю.

Проводя кончиками пальцев по зернистым изображениям, я поклонялась мертвым и извинялась за их потерю. Я молча говорила им, что справедливость восторжествовала, карма исправлена, и им пора двигаться дальше и обрести покой.

Мои пальцы были испачканы карандашом и пергаментом, покрытым грязью. Видеозаписи прекращались тем раньше, чем шли годы. Фотографии потеряли пигмент и четкость, став зернистыми и цвета сепии.

Я ненавидела Хоуков.

Я ненавидела долги.

Я даже ненавидела первых Уивер за то, что они обрекали нас на такую участь.

Так много слов.

Так много слез.

Чтение, чтение, чтение…

Освобождение, освобождение, освобождение…

Не было ни одного файла, к которому я бы не прикоснулась.

Жуткое ощущение того, что я не одинока, становилось только сильнее, чем больше документов я открывала. Картотечные шкафы из полных превратились в пустые. Папки рассыпались по полу, как потускневшие от времени снежинки.

Я потеряла счет минутам, у меня не было часов, которые напоминали бы мне вернуться к моему поколению. Я оставалась в подвешенном состоянии, запертая с призраками, не желая оставлять их одних после стольких лет.