Но тут Вейла заулыбалась хитро, поохала, вставая с лавки, и пошла к заставленным всякими горшочками полкам у очага. Достала мешочек с сухой травой, поплевала и на него и передала Хотборку.

- Коли люб, - наставляла Бьорка старуха, щуря один глаз, - То окури её этой травой, как увидишь. Раздуешь в ней ту искру, что есть любовь в девичьем сердце, и забудет она и про отца, и про мать, и про честь. Только о тебе думать и будет. И каждый раз как увидишь, потом ей в питье добавляй ее же. Щепотки хватит. Но...

Ведьма подняла вверх указательный палец, подчеркивая важность своих слов.

- Только шесть лун к ряду можно девку под дурманом держать. Если дольше - разум помутится и станет она твоим проклятием, а не подарком, Хотборк. Так что ты уж сразу думай, что будешь жене своей, как очнется, говорить, чтоб тебя без женилки не оставила.

И Вейла хрипло засмеялась, довольная. Бьорк тоже хмыкнул, поглядывая на хохочущую старуху и рассеянно вертя в руках заветный мешочек.

- Шесть лун, говоришь? Даст Ордин, пузатая уже будет. Не о чем будет разговаривать.

Тут и Альв засмеялся и похлопал друга по плечу. Вейла согласно закивала. На том и порешили.

Как вернулся Бьорк из избушки ведьмы, так сел сразу писать послание старому Хольму, вызывая его на поединок. Отдал Брану и велел доставить немедля. Дел было невпроворот. Надо было ещё городской совет созвать, где всем рассказать о смерти отца и законных сыновей. Заручиться первой поддержкой совета и написать конунгу о его восхождении на кресло ярла. Да много чего...Хлопоты.

Но, казалось, сложностей не должно возникнуть. Однако, стоило Брану отплыть в Хельмут, как к пристани Унсгарда причалила другая лодка. Из Хельмута. Были в той лодке обожженные тела всей семьи Хотборка и унсгардцев, погоревших с ними. А сопровождал скорбный груз старший сын Ангуса Хольма, родного брата Йорена. И было у гонца тоже с собой письмо.

Развернул его Бьорк. Прочел. Замер в ярости. Медленно прочёл ещё раз...Старый козёл! Сплюнул и выкинул в залив.