Андрей крепко обнял меня.

Огромный камень свалился с души. Он давил на меня много лет и не давал двигаться вперед. И вот теперь, я стала свободна.

Утром Галина Ивановна приготовила нам сытный завтрак, потом собрала в дорогу пакет с пирогами. Не понятно, когда она успела, но пироги оказались горячими, с румяной корочкой. После бессонной ночи, уставшие и довольные, мы неторопливо доели яичницу с колбасой. У Андрея улыбка растянулась на пол лица, теперь он молчит, не болтает лишнего. Старушка, видя его приподнятое настроение, хитро взглянула в мою сторону и, не проронив ни слова, налила в кружку теплого молока.

– Я бы хотела отблагодарить …

– Это хорошо, – перебила меня бабушка. – Приезжайте ко мне летом. Здесь так красиво: сосновый лес за опушкой, а там дальше – большое озеро. Ягода поспеет, огурчики, помидорки. Затопим баню.

– Приедем, – улыбнулась я.

Всего на мгновение, в ее глазах промелькнула грусть. Она, точно так же как и я, не умеет выражать эмоции в словах. Но жизненный опыт научил ее быть мягче.

Она поцеловала Андрея в макушку, костлявыми пальцами взъерошила его крупные кудри на челке.

– Приезжайте, дети. Я буду рада.

Мы сели в машину, на улице еще темно.

Только дом Галины Ивановны исчез из вида, как из моего телефона посыпались сообщения о пропущенных звонках: от Саши, от детей. Больше всех звонил Павел.

Андрей мельком взглянул на телефон, настроение сразу упало.

– Позвони ему, – коротко сказал он и снова перевел взгляд на дорогу, скрытую плотным туманом.

На часах пять утра. Только я собралась набрать номер мужа, как он сам позвонил.

– Девочка моя, как ты? – родным голосом спросил Саша. – Где вы? Я всю ночь не мог до вас дозвониться.

Слова застряли в горле.

Пока я перебирала в голове возможные ответы, Саша забеспокоился.

– Яна?

– Мы… Юля…

– Тебя плохо слышно.