– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, сколько сантиметров…

– Ты меряешь в сантиметрах? – сморщила я нос. – Это слишком вульгарно, Андрей. Даже для тебя.

– Я не о том.

– А я о том. Ты сам просил, говорить откровенно. Твои сантиметры я знаю, поэтому спрошу о другом. Где ты взял такие трусы?

– Трусы? – Он не сразу понял, о чем я веду речь. – Чем тебе не нравится мои трусы?

– Они забавные. Я никогда не видела у мужчин трусы в горошек.

– Янка, это не горошек, а точки. Они известной американской марки. Ты что совсем не следишь за модой?

– За трусами – нет, – совершенно серьезно ответила я, чем еще больше рассмешила его.

– Тебя интересуют только мои трусы?

– Конечно, нет. Мне интересно, почему ты так сильно потеешь? Или почему ты так много ешь? Почему ты стал таким волосатым? И откуда у тебя шрам на левой ноге над коленом? Почему от тебя пахнет детским мылом? Ты что не пользуешься гелем для душа или обычным мылом?

– Я даже не знаю с чего начать! – задыхаясь от смеха, еле проговорил он и пальцем смахнул со щеки скатившуюся слезу.

Я уже стала забывать, как он умеет заразительно смеяться, словно маленький ребенок, которого щекочут за пятки.

– Начни со шрама, – сказала я, как можно серьезнее.

– Ладно. – Он сделал глубокий вдох. – Еще в студенческие годы, мы с друзьями пошли в бар и напились там, как свиньи. Позже, к нам присоединились ребята с другого курса, и мы затеяли соревнования, кто больше выпьет пива. Я был судьей.

– А зачем нужен судья? Разве и так не видно, кто больше выпьет?

– Судья обязательно нужен. Тут свои правила. Один из этих пьяниц начал хитрить и не допивал по несколько глотков из бокала. Я возмутился, за что и получил по роже. Завязалась драка, и мне один здоровенный хрен порезал ногу осколком разбитой бутылки. Я попал в больницу, где мне наложили пару швов. А на следующий день меня вызвал директор университета и сообщил, что я лишен стипендии до конца учебы.

– Оказывается вы бунтарь, товарищ Нуманов? Не ожидала.

– Наверное, – скромно проговорил он. – А насчет мыла мне трудно ответить. Я никогда не мылся детским мылом. Ну, если только мама использовала его, чтобы оттереть мои вечно грязные в мазуте руки. Маленьким я очень любил лазить с отцом под машиной и что-нибудь чинить.

– Значит, ты пропах им на всю жизнь, – подытожила я.