Мы стояли так, оба лицом к стене, всего секунду, прежде чем я развернул ее. Она смотрела на меня своими сине-зелено-карими глазами, которые всегда выводили меня из себя, как ничьи другие.
– Мне очень жаль, – сказал я ей.
– Да, ты уже говорил это. – Она одарила меня озорной улыбкой.
Она не выглядела сердитой. Я имею в виду, не то чтобы она должна была быть такой. Но она не кончила. Мне хотелось, чтобы она испытала оргазм.
– Я заглажу свою вину перед тобой. – Черт, я ненавидел себя все больше с каждым извинением.
– Ты можешь начать с того, что достанешь мне салфетку. Я вся мокрая.
Она слегка раздвинула ноги, и в тусклом, слабом свете я увидел, как моя сперма стекала по внутренней стороне ее бедра, вдоль татуировки. Там виднелись и следы крови.
Я сглотнул.
– Тебе было очень больно? – Я посмотрел на нее. Вряд ли она парилась по этому поводу. Ленора любила боль.
Она покачала головой.
– Нет. По большей части мне это понравилось.
Молча я поднял ее на руки, обхватив за талию. Затем я осторожно уложил Ленору на скамейку так, чтобы ее попка оказалась на самом краю.
Я раздвинул ее ноги и встал перед ней на колени, используя большие пальцы, чтобы раскрыть ее нижние губки. Из нее вылилось еще немного белой жидкости, которую я стер большим пальцем.
– Что ты делаешь? – ахнула она, глядя на меня сверху вниз со смесью ужаса и предвкушения на лице.
Я дотронулся языком до ее киски. На вкус она была соленой и теплой – моя сперма, кровь и ее сок смешались в восхитительном коктейле. Это было не совсем похоже на Джамба Джус[57], но я не мог жаловаться. Кроме того, сам этот процесс был своего рода удовольствием. Все было розовым, мягким и теплым. Неплохое развлечение. Я начал покусывать ее губы, проводя языком до клитора.
Если бы я не был таким идиотом, то спросил бы Найта или Хантера, как доставить девушке удовольствие. Или даже посмотрел бы пару видео. Но нет. У меня никогда не возникало ни малейшего интереса к тому, как ублажать цыпочку.