– Я нормальная. – Она облизнула губы, глядя на свои руки. Ее набухшие соски было видно сквозь топ. Ленора свела ноги вместе, отказываясь смотреть мне в глаза.

Не-а.

– Конечно, так и есть. Ты не любишь кровь, – поддразнил я ее.

Превосходная лгунья. К счастью, я не возражал против небольшого обмана. Люди были одержимы правдой, будто они, черт подери, могли ее принять. Что касается меня, то мне нравились грязные игры, где я мог все контролировать.

Она покачала головой, все еще разглядывая лезвие в моей руке.

Я отвел стамеску от Леноры и приложил ее к верхней части своего запястья, а затем, даже не дрогнув, сделал неглубокий горизонтальный разрез. Лен слегка вздохнула, ее дыхание участилось. Я ухмыльнулся, вставая так, чтобы расположиться между ее ног, и поднося свое раненое запястье к ее лицу.

– Это тебя не заводит?

– Нет. – Но я не поверил ее ответу, потому что голос прозвучал хрипло от желания.

– А если я сделаю так? – Я прижал заостренную часть стамески к одному из ее затвердевших сосков через рубашку. Это было так возбуждающе, что она ничего не могла с собой поделать. Ленора закрыла глаза, и стон сорвался с ее прелестных розовых губ. Я провел лезвием вокруг ее соска, наблюдая, как она дрожит.

– Нет. – Она зажмурилась, тяжело дыша. – Нет.

– Ты всегда можешь уйти, – бросил я с вызовом, зная, что она этого не сделает. Не сможет. Каждая наша встреча, начиная с самого детства, вела к этому моменту. Мы наконец-то показали друг другу наши темные стороны – мрачный, извращенный карнавал наших душ, на который никого никогда не приглашали.

Это был золотой билет, лично врученный нашим собственным Вилли Вонка[54]. Мы… наедине. Где нас никто не сможет найти.

Она видела это так же ясно, как и я.

– Пошел ты, Вон. – Ее голос задрожал.

Уже в третий раз она говорила мне эти слова.

И каждый раз у меня был подготовлен новый ответ.

– С радостью, Хорошая Девочка.