С невинной улыбкой на лице я сорвал с нее топ одним быстрым движением, сделав порез. Небольшая неточность могла привести к серьезной травме. Она взвизгнула, зажмурила глаза и, откинувшись назад, схватилась за живот: ее дрожащие пальцы искали рану. Через несколько секунд Лен открыла глаза и посмотрела вниз, осматривая повреждения.

Ее кожа цвета молока и меда казалась невероятно гладкой, как свежевыпавший снег. Она моргнула и посмотрела на меня.

– Все еще не завелась? – спросил я.

– Нет. – Она произнесла это слово с насмешкой, ожидая, что я сделаю дальше.

Я рассмеялся. Она тоже. Безумный, лишенный юмора смех двух людей, которые прекрасно понимают друг друга, застряв в мире, не имеющем для них смысла. Никогда не думал, что разделю подобное с девушкой. Или парнем. Или с любым человеком, если уж на то пошло. Даже мои родители не до конца меня понимали.

Я легко толкнул ее в плечи, заставив лечь на скамейку.

Поднеся стамеску к ее джинсам, я использовал ее, чтобы расстегнуть три пуговицы. Свободной рукой я начал стягивать джинсы с бедер Леноры. Все еще глядя ей прямо в глаза, я разрезал ее трусики с обеих сторон, позволяя ткани обнажить ее тело, и приставил заостренный конец долота к ее киске, ожидая, когда она остановит меня.

– Не возбуждаешься из-за этого клинка, детка?

– Ни капельки. – Ее глаза встретились с моими, бросая мне вызов.

Покажи мне побольше своего безумия. Моя кровь гудела от возбуждения. Это меня безумно заводит.

Я так затвердел, что у меня даже не осталось времени беспокоиться о том, что я собирался с ней сделать. С ней.

Взглянув вниз, я снова заметил ее татуировку.

Ars Longa, Vita brevis. Наконец-то я смог прочитать надпись. Теперь я понимал, почему она набила ее именно туда. Что-то вдохновило меня поцеловать это местечко. Она вздрогнула.

– Будут и другие удовольствия, за которыми стоит гоняться, и они не будут иметь ничего общего с искусством, – прошептал я, уткнувшись ей в кожу, не в силах оторваться от нее.

– Покажи мне, – прохрипела она.