Мдаа, раскатала я губу. Прям разбежалась. Но и в лес ночью тоже не пойду. Не хватало ещё. А может… встретимся за периметром? Например, у Таськи? Блин, тоже не вариант. Гончаров просил не забывать о слежке. Вот засада-а-а-а. Как тут не сойти с ума? Я не знаю. И главное, как он планирует встретиться? Где? Когда? Во сколько? Нихрена ж не написал.

Элементарное сообщение, а я уже на седьмом небе от счастья. Пофиг, как оно всё будет, важно, что увидимся. От этой мысли стало так тепло и волнительно, что недавняя неразбериха с Олегом отошла на задний план. Потом. Всё потом. Мне бы набраться терпения и дожить до ночи, всё остальное неважно.

Ещё десять минут назад всё казалось серым и невзрачным, а тут одно сообщение — и мир снова заиграл красками. Снова захотелось петь и плясать, улыбаться и мечтать, строить планы на будущее и просто радоваться жизни.

Из машины вышла в приподнятом настроении, и сразу направились на кухню. Шутка ли, четыре часа дня, а я до сих пор ничего не ела. С утра кусок в горло не лез от волнения, а потом встреча с Олегом не особо способствовала аппетиту.

Только потянула на себя дверь, как услышала голос Скибинского. Вот те раз. Он сидел за столом и неспешно попивал травяной чай, общаясь с Семёновной. Я, может, и успела бы скрыться, но Семёновна, блин, глазастая, спалила меня.

— О, Владка, ты как раз во время. Я только соляночку приготовила, садись за стол.

Я и рада отказаться, не слишком хотелось кушать в присутствии Скибинского. Привыкла, что в основном ем одна. Но видимо моему желудку такое наплевательское отношение совсем не понравилось — он выдал настолько оглушающее урчание, что только глухой не услышал бы.

— Давай, давай, — поторопила Семёновна, ставя на стол тарелку с ароматным супом. — А то и так исхудала, смотреть жалко.

Ну да, по её понятиям, меня должно быть под семьдесят килограмм, а то и больше, чтоб было за что ухватиться, так сказать. А ещё она любила повторять, что мужикам нравится налитая грудь, а не обвисшее не пойми что «до пупа». Признаюсь, именно упоминание о груди заставляло меня питаться нормально. Хотелось выглядеть для кое кого не доской сороковкой, а такой себе сочной «дивчиной». Пришлось помыть руки и, поздоровавшись, взяться за ароматное блюдо.

Семёновна, оставшись довольной моим смирением, засуетилась у посудомоечной машины. Скибинский отложил газету и попросил ещё добавки чая.

— Как экзамен? — сосредоточился на мне, откинувшись на спинку стула. Так необычно видеть его на кухне, среди кастрюль, лопаток, специй. Сейчас это был не владелец сети казино, а обычный мужчина пенсионного возраста, зашедший на кухню перекусить под чтение городской прессы. Таким он мне нравился больше. Я могла не зажиматься перед ним, вести себя естественно, не огрызаться. Хотелось поскорее прояснить ситуацию, чтобы знать наверняка, кто передо мной: друг или враг, но пока решила повременить. Для начала стоило переговорить с Лёшей, а потом уже рвать и метать на все стороны.