— Милости прошу к нашему шалашу, — открыл Лёшка входную дверь, пропуская вперёд Владу. Девушка несмело перешагнула порог просторной квартиры и зажмурилась от вспыхнувшего над головой яркого света. Спустя секунду свечение поубавилось, окутав задекорированные под кирпич стены мягким свечением.

Гончаров жил пускай и в шикарной, но одноэтажной квартире-студии. Именно таким и представляла его жилье: выдержанным, строгим, с минимальным количеством мебели. Всё только самое необходимое. Не было ни полок, закруженных, как принято у многих, всяким хламом, ни картин. Куда не глянь — голые стены. Основной удар приняли на себя панорамное окно возле громадной кровати и застекленная лоджия в зоне кухни. Вокруг преобладали пастельные бежевые тона с тонким намеком на коричневые вкрапления, отчего квартира казалась в разы светлее и просторней.

— Неожиданно, — прошлась вдоль стен, пробегая пальчиками по шероховатой поверхности кладки.

— В чем именно? — Лёшка бросил на тумбочку ключи и прошел вглубь квартиры.

Сбросив с плеч рюкзак, Влада нервно сцепила за спиной пальцы. Вот и приплыли. Привет запоздалая робость, где же ты раньше была?

— Ну… я ожидала что-то мрачное, в более агрессивном исполнении. Возможно, оружие… не знаю.

Гончаров хмыкнул и принялся снимать футболку. Она так и приросла к стене, не ведая, куда спрятать глаза. Корчить из себя скромницу как-то поздно, да и было бы чего стесняться. Видала уже и голый торс, и то, что ниже. Но именно сейчас, в эту самую минуту, испытала такой прилив тепла внизу живота, что стало не по себе.

— Я не особо разбираюсь во всех этих тонкостях, — улыбнулся, подойдя к ней. — Нанял специалиста, рассказал, что не люблю захламленность, ненавижу красный, что хочу попроще, без выпендрёжа, вот он и сделал… под меня.

Влада сглотнула, окинув взглядом мускулистый торс. Ещё вчера жалась к нему, оглаживала широкие плечи, скользила руками вдоль гибкой спины, изнывая от желания стать с ним одним целым, а сейчас что-то переклинило. Нет, желание никуда не делось. Вон, едва стояла на ногах, смакуя долгожданную легкую дрожь, просто… Господи, аж не верится. Неужели сегодня она станет его во всех смыслах?

«Не стой истуканом, скажи хоть что-то», — приказала себе мысленно. Но как стояла, уперев взгляд в покрытый трехдневной щетиной подбородок, так и продолжила пялиться, не в силах пошевелиться.

— Мне нужно в душ, — спохватилась, подняв с полу рюкзак. — Можно?

— Конечно, — отступил назад Гончаров, освобождая дорогу. — Ты в порядке? — бросил в спину, будто почувствовав её раздрай.