Раньше удивлялась, как можно сутки напролет проводить в постели? Оказывается, можно. Когда не можешь насыться — всё возможно. В этот момент ей хотелось лишь одного — заняться с Гончаровым любовью и не покидать это королевское ложе как можно дольше.

Неожиданный укус за ягодицу, а следом и звонкий шлепок по ней же, заставил Владу широко распахнуть глаза, и подскочить на месте, захлебнувшись от возбуждения. И не заметила, как оказалась с приспущенными трусиками. Лёшка тут же зализал место укуса и, не дав ей прийти в себя, перевернул на спину, навалившись сверху.

— Проснулась? — В голубых глазах плескались озорные искорки, хотя упирающаяся в её живот эрекция свидетельствовала о нехилом возбуждении.

Влада облизала пересохшие губы, зная, как это заводит Лёху, и обхватила мужские бедра ногами.

— Проснулась, — потерлась промежностью о его пах и, заметив, как вздулся на шее шрам, прижалась к нему губами. Расположенная под шрамом вена моментально отдалась бешеной пульсацией, вызвав у неё улыбку. — Откуда он у тебя? — откинулась на спину, всматриваясь в потемневшие глаза. — Помню, до армии не было, а когда вернулся — уже был.

Лёшка рухнул рядом и, уставившись в потолок, глубоко вздохнул.

— Под конец службы обнаружилась киста на сонной артерии, пришлось делать операцию.

Влада рывком приподнялась на локте, сканируя невозмутимое лицо.

— Ужас! Это так опасно!

— Знаю, — усмехнулся криво, повернув к ней голову. — Шансы выжить, практически равнялись нулю. Но как видишь, всё обошлось.

— Я не помню, чтобы Маша или тёть Надя говорили об этом, — прошептала ошарашено, пройдясь подушечкой пальцев по тонкому рубцу.

— А они не знали. Я уже потом сказал.

— Лёш, ты нормальный? — подорвалась, офигев от его отношения к жизни. — Нет, ты больной, — треснула его ладошкой по плечу, разозлившись. — А если бы с тобой… — голос сел, — разве можно о таком умалчивать? Это слишком серьёзно. Я… у меня нет слов…

Гончаров перехватил её и, заломив назад руки, принялся покрывать короткими поцелуями встревоженное лицо.

— Не надо, — прошептал, не отрывая губ, — не рви сердце. Живой ведь.

Ага, живой. Её так трясло, а ему хоть бы хны. Ясно, дело давно минувших дней, но всё же… не дай Бог. Заключила его лицо в ладони и внимательно посмотрела в голубые глаза.

— Знаешь, о чем я жалею?

— О чем?

— Что так поздно родилась.

Лёшка с минуту смотрел на неё, а потом зашелся громким смехом.