— Славик, отбой! — Лёшка набрал кого-то по телефону, не спуская с меня глаз. — Да не то, чтобы… Угу… Просто меня опередили. Давай, на связи, если что.

Я сглотнула, почувствовав в ногах колоссальную слабость. Не от упадка сил, а от полыхнувшего в голубых глазах голода.

— Лёш, я… хотела сделать сюрприз, — прошептала заторможено, не в силах отвести от него взгляд. — Не сердись, пожалуйста. Я знаю, мне не следовало так глупить и…

Не договорила. Он прижал к моему рту указательный палец, заставляя заткнуться.

— …всё хорошо, — пробубнела, кое-как размыкая смятые губы. — Я вчера целый день провела на ногах и попросила Никиту Александровича ничего не говорить. Лёш, — привстала на носочках, покаянно заглядывая в глаза, — ну не сердись. Мне просто хотелось удивить тебя. Смотри! — крутанувшись на пятках вокруг своей оси, задорно рассмеявшись. — Что скажешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Гончаров сокрушительно покачал годовой.

— Влада, ты когда-нибудь повзрослеешь?

— Не-а, — неумело запрыгнула на него от непривычки. Лёшка тут же подхватил меня под ягодицы, не позволяя сползти вниз. — Мне и так хорошо!

И в тот же миг оборвала смех, почувствовав грубое прикосновение на заднице. Перехватило дыхание, запутались мысли. Вздохнуть бы на всю силу легких и прижаться к его губам в жадном поцелуе, да не дышалось. Не могла сделать даже самый поверхностный вдох, плавясь под жарким руками.

— Я так соскучилась по тебе, — с трудом выдохнула в приоткрытые губы, обвив крепкую шею руками. — А ты?

Лёшка запрокинул голову и громко застонал. Ясно. Слова тут неуместны. Осторожно опустил меня на диван, и с особой трепетностью расстегнул на спине застежку, тем самым отвечая на мой вопрос. Я ловко стащила с него футболку, проворно расстегнула на джинсах пуговицу и взялась за молнию. Хорошо, когда можно понять друг друга по одному только взгляду.

Воздух потяжелел. Стал густым, вязким. И раньше было трудно дышать, а сейчас и подавно. Но не только меня бросало попеременно то в жар, то в дрожь. Лёшка тоже покрылся мурашками, стоило мне прикоснуться ладонями к его затвердевшим соскам.

Ушла и недавняя напряженность, и растерянность с затаенной обидой. Улетучились все страхи, неуверенность в себе, недосказанность. С откровенным наслаждением прошлась руками по гладкой груди, огладила широкие плечи, прощупала мощные мускулы.

Мой. Весь мой. Больше ничей.

— Ты же не против, да? — от его голоса у меня по телу табуном пробежали мурашки, а на ногах поджались пальцы. Он ещё спрашивает?