– Окружной госпиталь, – уточнил Ашер. – Лучше бы тебе выздороветь прямо сейчас, – и теперь его голос звучал со скрытой в нем угрозой и предупреждением.

– Договорим, когда вернешься, – в тон ответил Ларссон и сжал пакет, будто собирался его удушить.

– Ты хотел сказать, если вернусь, – поправил его Эванс и, недобро сощурившись, посмотрел на Ларссона из-под упавших на лицо посеребренных русых волос.

«Если вернусь», – ударяло под дых, но Адам не подал виду. Эванс был прав, и их дороги разошлись в тот момент, когда Чан слил страницы картотеки в сеть, освободив Ларссонам дорогу, и Адам получил, чего так сильно хотел. Хейз и Норзер больше не его головная боль, Ронье больше не проблема, Альберто не станет вставлять палки в колеса. У Ашера же иные цели, к которым Адам не имеет абсолютно никакого отношения. Избавляться от киллера мадам сейчас уже не имело для Адама никакого смысла, и помогать Эвансу он в этом не собирался.

Адам повернулся к Эвансу спиной и, оставив вопрос о возвращение Кельта без комментариев, спрятал черный пакет, почти полностью заполненный пузырьками с надписью «Lithium», куда подальше, на ходу придумывая себе формальный повод для визита к доктору, что было не так-то сложно в его нынешнем состоянии.

Побочный эффект

Побочный эффект

«Работаю с дебилами», – уже не разграничивая и не намекая ни на кого конкретно, подумала Эванс. Слушая препирания двух взрослых мужчин, а точнее – нестерилизованных самцов Homo sapiens отвоевывавших свое место в иерархии, девушка быстро собрала все, что смогла найти в пентхаусе из своей категории и сложила в два пакета, которые едва не разодрала, затаскивая их в кладовку. Заперев дверь на замок и несколько раз проверив, что его так просто не открыть, она уже собирала отыскать Лиама и ехать в окружной госпиталь, но включенный на новостном канале телевизор отвлек ее внимание видеозаписью с места преступления.

«Фух, жарко здесь, однако…», – донеслось ей в спину с экрана. Театр искусного кукловода, использовавшего живых людей в качестве реквизита, послал запись своего выступления в СМИ. Это была не просто запись, запечатлевшая представление и эксцентричного лицедея в качестве конферансье. Это была запись чудесного спасения ее подруги, детали которого Лиам и Уэст свели к минимуму, ограничивать только общим состоянием Миры. «Жива, здорова, руки-ноги целы», – плевался в трубку Уэст. Но теперь на экране телевизора перед Эванс все предстало в цветах и красках: бушующий всеми возможными оттенками субтропический лес, девушка с размазанной от слез косметикой и кляпом во рту в центре всего представления стояла внутри вот-вот готового сомкнуть свои зубья капкана на Гризли. Эванс не могла удержать в груди сердце, отстукивавшее от ужаса чечетку. В кадре появился отключившийся Джейсон, звавший его Уэст, и когда уже их проигрыш был очевиден, крыша оранжереи рухнула вниз, а низкий голос бросил короткое: «Держись!». Адам, а это, без сомнения, был он, хоть и все еще под личной Кельта, спрыгнул в проломленную крышу, выдернул Миру из захлопнувшегося капкана и, отпрыгнув подальше, приземлился с ней на руках прямо перед камерой, закрепленной возле проектора.