Эванс облегченно выдохнула. Она даже не заметила, что все это время задерживала дыхание, чем вызвала головокружение. «Кельт» держал Либерсон на руках и осторожно поставил на ноги, а она повисла на его шее, обнимая, словно боялась отпустить. Мира казалась такой маленькой по сравнению с массивной фигурой высокого мужчины. Рука в тяжелой перчатке потянулась к лицу девушки с распахнутыми глазами и потянула кляп изо рта. Убрав помеху для общения, обладатель низкого голоса все же спросил: «Ты в порядке?», и Либерсон вздрогнула от неожиданности, но продолжала смотреть на спасителя во все глаза, беззвучно открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная волной на берег.

– Оху… – Мира никогда не стеснялась в выражениях и громкое «пиип» успело скрыть часть слова, – ты, че, Кельт?

Настал черед Ларссона удивиться вопросу, что было очень заметно по раздувшимся ноздрям. Никто другой бы этого не увидел, но только не Эванс, достаточно подробно знакомой с мимикой босса. Как всегда, глубоко втянув воздух носом и сдерживая раздражение, Адам собирался что-то ответить девушке, но на его счастье он был не так хорошо знаком с Мирой Либерсон, как Эванс. Он и рта не успел раскрыть, а самая любвеобильная из всех знакомых Амелии впилась в него поцелуем, заставившим опешить Его Высочество Ледяного Принца Нордэма. Сомкнув на шее Адама маленькие ручки, Мира прижималась к нему ближе и продолжала целовать мужчину, вытягивая, казалось, из него весь воздух и прилепившись, как умиравший к кислородному баллону. И все бы ничего, ведь Мира – это Мира, и ее поступок никоим образом не удивил Эванс, но от того, что случилось дальше, ей захотелось провалиться на месте. Руки в черных перчатках сомкнулись на тонкой талии и прижали девушку к массивной черной фигуре вплотную, обнимая в ответ, а наклон головы мужчины абсолютно точно указывал, что поцелуй стал глубже, и только закончившийся в легких Либерсон воздух смог ее остановить и выпустить своего спасителя из объятий.

– Ни фига себе, сказал я себе, а меня он так не целовал! – по восклицанию было непонятно: восхищался ли Лиам, или возмущался.

– Это и не Ашер, – бросила она.

– Ой, фу, гадость-то какая, – скукожился Лиам, поняв, кого на самом деле целовала Либерсон.

Оттолкнув друга стоявшего за ее спиной и смотревшего новостной сюжет, Эванс бросилась прочь из кухни, спрятавшись в ближайшей туалетной комнате. От тесного пространства уборной, давившего на голову, и тошноты, подступавшей к горлу, девушка, сгибаясь пополам, упала на колени. Она уже думала, что голова сейчас лопнет от звона в ушах, а её в итоге просто вывернет наизнанку, но пара глубоких вздохов плюс немного концентрации, и тошнота отступила. Эванс зажмурилась, выжимая ладони и лоб в холодный кафель, а перед глазами так и стояла картина, как Мира целует его, и он отвечает, мать его, отвечает! Она зажмурилась так сильно, что почувствовала резь в глазах, а на губах ощущался тот самый вкус пепла – горького серого пепла.