– Как и всегда, – Мира пыталась угадать настроение Уэста, который казался напряженным и дерганным. Ссутулившись под навалившимся чувством вины, Уэст выглядел подавленным, но, как ни странно, именно сегодня ей уже было на это плевать. Ей нужно было собраться с духом и сказать, сорвать пластырь с больного места, быстро и резко, но простые слова застряли в горле, едва Либерсон вспомнила, почему не сказала ему их в прошлый раз.

– Мира, нам надо поговорить, – только и смог выдать Уэст, опередив ее, когда Либерсон почти решилась на откровенность.

– Что случилось? – девушка напряглась от его чересчур холодного тона.

– Милая, слушай, – Коннор замялся, а его «милая» прозвучало пенопластом по стеклу.

Мира задумалась, скольких еще он звал так? Всех их или только половину? Вряд ли она единственная, кто удостоилась такой чести. Тошнота подкатила к горлу, но, слава седативным, Либерсон быстро взяла себя в руки.

– Не пойми меня неправильно… – заранее извиняющимся тоном затянул Уэст, и мог уже не продолжать. Все и так было понятно. Коннор Уэст быстрее нее успел провести операцию по удалению из своей жизни нежелательных элементов, пока Мира не подкинула тому еще один.

– Нет, – перебила его Либерсон, не желаю больше ничего слушать.

– Послушай, дело не в тебе, – Уэст сам понимал, насколько убого сейчас звучит его блеяние, но ничего не мог поделать. Он должен это сказать ей лично. Не по телефону, не по смс, не написать мелом на асфальте под окнами ее дома, а с глазу на глаз признаться, восстанавливая свое имя честной, но все же скотины.

– Нет, – тихо и твердо продолжала настаивать Мира.

– Черт, – не выдержал и вспылил Коннор, выдав первое что-то похожее на эмоцию за весь их разговор. – Это работа, – вздохнул он. – Я не переживу, если с тобой что-то случиться, Ми, – Уэст устало закрыл глаза рукой. Взял и отрезал. Воспаление остановлено, побочный эффект устранен. Осталась только зияющая рана в двух еще бьющихся, живых сердцах.

– Нет, – сдавлено сказала Либерсон, глядя в окно и комкая простынь в руках.

– Я не должен был возвращаться, – понял он, как говорится, лучше поздно, чем никогда, – прости, это было эгоистично с моей стороны, – Уэста теперь было не заткнуть.

– Нет! – Мира все же не сдержала слез, и горячие дорожки полились по ее щекам.

– Тебе будет лучше… – Коннор сделал многозначительную паузу, – без меня.

– Нет, нет, нет! – Либерсон заткнула уши и мотала головой из стороны в сторону.

– Милая, – он хотел бы унять ее боль, причиной которой сам же и стал, но порой от агрессивного лечения становится хуже, чтобы потом все в итоге наладилось.