За окном медленно солнце садится за горизонт. В последнее время я начала ненавидеть вечер и ночь, за это виню кашу в голове. Именно ночь меняет всё, все мысли собираются в кучку и нависают грозовой тучей, от которой не убежать и не скрыться. Тогда я начинаю считать минуты до того, как смогу уснуть.

Телефон снова подаёт сигнал, и я перевожу взгляд к экрану: Кофе?

Напрямую из сердца вылетает горестный смешок. Может быть, когда-то в школе я могла согласно кричать и прыгать от радости, но уже какой год ненавижу кофе перед сном, а время перевалило за семь вечера. Да и сейчас мне необходим сон и как можно скорее, а не лишняя порция бодрости. Единственное время, когда соглашаюсь – утро, но даже утром оно редко появляется в руках, сама не понимаю, с каких пор, но предпочитаю выпить стакан сока. Йен прав, мы поменялись. Выросли. Изменились. Даже если он вдруг решил, что стоит попробовать и узнать друг друга снова, я не уверена, что хочу этого. Новый Йен не знает меня, и я понимаю, что не особо хочу, чтобы узнавал.

Я игнорирую предложение. Хватаю сумку и вылетаю из офиса, как оказалось, последней. На улице стемнело, чего я не заметила.

Дэни прав. Нам стоит поговорить, чтобы расставить точки, я больше не хочу быть такой рассеянной, мне не нравится это чувство разбитости и дисбаланс с самой собой. Возлагаю всю вину на чувства и сознание, которые не желают принимать друг друга и работать в едином ритме, и всё это сказывается на мне, я словно третье звено между ними. Голова вовсе не в восторге от того, что испытывает сердце находясь рядом с ним, а я пытаюсь абстрагироваться от всего и делать то, что захочу. Я хотела его, я получила его, но не уверена, что способна перейти к чему-то другому. Не уверена, что смогу это дать.

Доезжаю до нужной точки и переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь постучать. С каких пор я стала трусихой? Когда появилась непонятная робость? Я становлюсь размазнёй. Где-то внутри меня смеется Джаред, говоря, какая я трусиха. Да-да, почему-то именно этот парень стал для меня чем-то вроде внутреннего голоса под названием «уверенность». Уверена, Лизи умрет от смеха, если узнает. Я и сама хочу посмеяться над такой глупостью, можно же было выбрать кого-то другого, столько известных героических личностей, почему я выбрала мужа своей подруги? Знаю только то, что не благодаря романтическим чувствам. Я даже не могу представить нас вместе, потому что тут же передергивает.

Стеклянная дверь приоткрывается, и из головы вылетает каждая мысль, кроме одной: «Срывай и узнавай». Взгляд натыкается на мужчину примерным возвратом моего отца. Он смотрит на меня с замешательством. Что ж, на его месте я могла реагировать точно также, когда кто-то незнакомый трется у дверей в ожидании непонятно чего.