Уже не осталось ни одного дня, как его присутствия нет в моей жизни. Он везде. Стала бы я писать или звонить кому-то первой, чтобы узнать, как прошёл день? Нет. Разве только маме, но родителей в расчёт не беру. Джейк делает это. Каждый раз меня одолевает растерянность. И каждый чёртов раз я улыбаюсь экрану, когда вижу звонок или сообщение. Я окончательно сошла с ума. Это последняя станция. Но чаще всего, нет необходимости звонить или писать, потому что он рядом. Вопрос, который несколько дней слышу перед сном: «Как прошёл день?». Его интересует, как прошёл мой день. Не ради скрытых мотивов, он действительно слушает и разговаривает со мной.

Стоит занять кресло в самолёте, чтобы почувствовать тоску. Боже, я начинаю по-настоящему скучать по нему. Это чувство отсутствия чего-то нужного не даёт покоя. Мысли начинают вращаться вокруг одного человека, который становится центром вселенной. Он залез под кожу слишком незаметно. И я окончательно прихожу к тому, что сознаюсь и не отрицаю чувства. Стоит лишь подумать, и сердце окутывает теплотой.

Дальнейший перелёт похож на ад, в котором я кручусь и не могу выбраться, и всё из-за Джейка, который изъявил желание проводить. Если быть точной, то не уходить со вчерашнего дня. Он начал с разговоров, и плавно перешёл к тому, что я еле собрала ноги утром и смогла подняться с кровати. Теперь, он изводит меня мысленно, не желая покидать голову. Я не шучу, когда говорю, что он везде. Кажется, его становится ещё больше, как только мы расходимся. Смешной парадокс.

После перелёта покидаю аэропорт и понимаю, что ощущение «я дома», так и не приходит. Это чувство образуется, стоит только колёсам самолета коснуться земли Нью-Йорка. Как ни странно, именно там ощущаю себя дома. Сосредотачиваюсь на другом: предвкушении встречи с мамой. Организм обманывает сам себя, когда приходит к заключению, будто аромат духов мамы витает в воздухе. На самом деле, пахнет пылью и выхлопными газами машин, в одну из которых прыгаю.

Из-за волнения начинаю теребить подол платья, и когда такси останавливается на подъездной дорожке к дому, я на грани нервного срыва, который граничит с усталостью.

Стучу и жду того, кто откроет дверь. Эти секунды растягиваются в минуты, а следом в часы, но дело лишь в самообмане. Когда на пороге появляется мама, у меня вдруг начинают дрожать руки, их примеру следует челюсть, и вот я уже реву в её родных объятиях из-за внезапно нахлынувшей тоски, благодаря которой задыхаешься и не можешь глотнуть кислород. В такие моменты эмоции берут верх и накрывают с головой. Весь мир блекнет, становится незначительным и неважным. Все проблемы растворяются и кажутся ничтожными. Каждый раз я понимаю, что их вовсе нет, на деле есть только одна и с которой борюсь. Именно болезнь мамы воспитала во мне внутренний стержень, где скрипишь зубами и делаешь, ведь она делает то же самое. Она улыбается. Улыбается сквозь силу, когда больно. Я не спрашиваю, когда на её лице отражается та самая боль, которую она принимает и переживает с улыбкой на лице. Может быть, это только ради меня и папы, и она считает это лучшим решением, я так не считаю. Я хочу быть рядом, забрать хотя бы часть, чтобы ей было лучше. К счастью, папа рядом, мама может взять его ладонь и почувствовать всю поддержку. Почувствовать то, что есть те, кто готов за неё бороться и никогда не отступит. Насколько бы тяжело ни было, я отдам последний цент, если он поможет, буду выполнять любую работу, если это облегчит ей боль. Если придётся спать по несколько часов в сутки, я готова и к этому. Нет ничего важнее её здоровья. Одна мысль об её отсутствии, похожа на тонкое остриё ножа, который рассекает кожу и причинят неимоверную боль и страх. Я не могу потерять её, потому что потеряю большую часть себя. Кто-то находит всё в любимом человеке, я нахожу это в маме. С ней я могу быть любой, говорить всё, нет ничего, чего бы она не поняла. Мама – самая дорогая роскошь в мире, и я не хочу её терять.