— Я устал притворяться, что мне не нужно проявлять контроль, — признался Сет. — Я не могу представить, через какую борьбу ты проходишь. Но тебе придется держать в клетке свою темную сторону, потому что она и близко не готова к этому, чувак.

— Она не такая. И она, возможно, никогда не будет такой. — Однажды он сказал Глории, что заставить садиста в нем перестать орудовать паддлом или хлыстом — все равно что хирургу в нем отрезать руку. Он был неправ. К его удивлению, потребность защищать, лелеять и обеспечивать Хэвенли отдых вытеснила его желание причинять сладкую боль.

Сет выразил сочувствие, покачав головой:

— Итак, мы собираемся рассказать ей все?

— Мы должны.

— Это рискованно, особенно для тебя.

— Мы подчеркнем важность анонимности.

— Да. И открытое, честное общение.

Бек усмехнулся:

— Это первая чертова вещь, с которой мы начнем.

— Если бы мы с самого начала были самими собой, интересно, оказались бы мы в этой чёртовой дыре?

— Ты имеешь в виду, если бы мы потратили наше время, помогая ей на ее пути, вместо того чтобы пытаться завоевать ее, мочась на нее, как на пожарный гидрант? Наверное, нет.

— Мы могли бы избавить себя от большого стресса, — Сет выдохнул, затем бросил прищуренный взгляд через плечо Бека. — Он пытается вывести меня из себя?

— Кто? — Бек повернулся и увидел Ривера, одна рука которого лежала на плечах Хэвенли, когда они приблизились. К счастью, она надела футболку и штаны для йоги, которые были на ней, когда они высадили ее у «Пеппи-И-Рони». — Ты тот гений, который предложил ему работу.

— Не напоминай мне, — проворчал Сет.

Когда они вчетвером встретились возле стойки официантки, Бек хмуро посмотрел на Ривера:

— Руки прочь от нее, солдатик.

Ривер поднял руки в воздух:

— Просто пытаюсь уберечь ее от того, чтобы к ней пристал кто-то пьяный, выходящий из туалета.

Бек взял Хэвенли за руку: