– Джеймс, человек, который только что вышел из тюрьмы и которого никто здесь не ждал, не собирается делать ничего такого, что отправит его обратно за решетку. И ни один человек, задумавший отомстить своим братьям, раз уж он их ненавидит, не побежит к своей мамочке, которая любит этих самых братьев.

Томас вышел к нему на крыльцо.

– Мне пора. Пожалуйста, пообещай мне, что вы останетесь дома.

– Обещаю. Будь осторожен, Джеймс. Я люблю тебя.

Джеймс знал, что она хочет услышать от него эти же слова, но он не мог сказать их, пока не мог.

– Увидимся завтра.

– Утром я первым делом забронировал для нас места на прямой рейс до Кауаи, – сказал Томас Джеймсу, когда тот закончил разговор. – Мы приземлимся в десять и будем в «Сент-Реджис» к одиннадцати, максимум к одиннадцати тридцати.

Джеймс постучал телефоном по деревянным перилам. Он прокрутил в голове свой разговор с Наталией. Ее вопросы были эхом его собственных. Томас убедил его, что Фил ненавидит своих братьев и разберется с Джеймсом, как только узнает, что тот жив. Томас не сомневался, что Фил пытался убить Джеймса. Но Филу это не удалось, и если Джеймс все вспомнит, то у Томаса будут улики, чтобы отправить Фила обратно в тюрьму.

Но если Фил хотел заставить Джеймса замолчать, зачем устраивать встречу? Почему просто не появиться у него на пороге?

– Что происходит, Томас? Что ему нужно?

– Ответ на этот вопрос находится в твоей голове. Но если ты спрашиваешь меня, то Фил собирается предпринять все возможное, чтобы не вернуться обратно в тюрьму, даже если для этого придется запугать тебя и твою семью. Ладно, давай немного поспим. Завтра мы с ним разберемся. Сейчас ничего с этим поделать нельзя.

Джеймс посмотрел вслед Томасу, который пошел в дом. Он не был уверен в том, что согласен с братом по поводу угроз или попытки убийства. Возможно, это инстинкт, но были еще слова Наталии. Что за мужчина побежит к своей мамочке?

Определенно не тот, кто намерен мстить.

* * *

Джеймс раскачивался вперед и назад. Мир вокруг него качался, в воздухе пахло соленой водой, гниющей рыбой и засохшей кровью. Нос пульсировал, глазам было так больно, что Джеймс не мог их открыть.

Хриплый голос прошептал ему на ухо:

– Джеймс, просыпайся.

Кто-то потряс Джеймса за плечо. Он застонал. Мотор взревел громче. Звук завибрировал в костях. До слуха доносился плеск воды. Волосы у Джеймса были мокрыми, одежда тоже.

– Мы почти на месте, – снова раздался бестелесный голос. – Просыпайся. Приготовься. Они собираются заставить меня убить тебя. Тебе надо будет прыгнуть, когда я скажу, и плыть изо всех сил, потому что от этого зависит твоя чертова жизнь. Давай, Джеймс. Просыпайся… твою мать… просыпайся. – Новый толчок в плечо. – Подумай об Эйми. Представь, что я лежу на ней.