– Почему?

– Ну, потому что тех, кто сзади, первыми похищают и едят. А остальные даже не заметят пропажу.

Инга всерьез обдумала это замечание, неожиданно осознав, что идет в их паре последней.

– Нет, – наконец убежденно сказала она. – Идти в хвосте, наоборот, лучше. Так к тебе никто не подкрадется. Услышал шаги за спиной – значит, по-любому йети. Может, и спасешься.

Лес неожиданно отступил, и дорога влилась в военный городок. Впрочем, то, что даже комичное слово «городок» – обозначение для этого места слишком лестное, Инга поняла сразу.

По бокам от бетонной дороги на равном удалении стояли два пятиэтажных дома. Это были самые большие постройки здесь – невероятно, что их не было видно сразу, еще у КПП. Кроме этих домов, тут имелся магазин – Инга опознала его по четырем уцелевшим буквам на вывеске, какой-то непонятный барак, круглая водонапорная башня в отдалении и монумент. Перед монументом Инга остановилась и долго рассматривала его, задрав голову.

– Вот это жуть, – уважительно сказал Максим, подойдя и встав рядом. – Если б мне нужно было это каждый день видеть, я бы тоже отсюда сбежал.

Монумент представлял собой огромную каменную плиту, по мнению Инги здорово смахивающую на надгробие какого-нибудь великана. На плите был изображен город будущего: небоскребы, башни, шпили. В небо над городом взмывала ракета, рядом парил спутник, солнце ютилось в углу композиции. На фоне этой советской мечты возвышался солдат. В отличие от города, выбитого в камне, его изобразили в виде барельефа, выпуклым. Солдат был одет в шинель до пола и фуражку, но на месте лица у него была выбоина. Это неудачное ранение явно не являлось скульптурной задумкой, но, как ни странно, придавало монументу вид более законченный, бесповоротно превратив его в памятник постмодернистской хтони.

Кроме Инги с Максимом, в городке больше никого не было. Они окончательно в этом убедились, когда, побродив по единственной улице, забрались внутрь домов, чтобы исследовать и их. Следы человеческого присутствия, впрочем, виднелись повсюду: одинокий детский ботинок – неизменный атрибут ужастиков, обгоревшие книги, сломанная мебель, газеты, игрушки, бутылки и фантики, – однако именно из-за обилия такого знакомого, понятного хлама над всем городком стоял как будто особенно нежилой дух. Люди были, но ушли.

Блуждание по застывшим во времени квартирам Инге и Максиму скоро наскучило. Поначалу они еще охали, обнаружив то поломанный игрушечный грузовик, то сохранившиеся обои в цветочек, но постепенно грязь и запустение одолели их исследовательский задор. Они вышли на улицу и пошли в сторону водонапорной башни.