– Не выдумывай, – нетерпеливо сказала Инга, но все-таки подошла еще чуточку ближе.

А дальше она, как в замедленной съемке, увидела, что рука Ильи с легкостью выскальзывает из наручника и сам он поднимается со стула и делает к ней шаг, а в следующую секунду почувствовала странное: как будто ее мозг поплыл внутри черепной коробки, словно он не гнездился в ней прочно, а парил в каком-то растворе, и саму Ингу повело куда-то в сторону. Она услышала внутри черепа гулкий удар, и на короткое время все кругом потемнело, как будто отрубили электричество. Когда картинка восстановилось, замедленное время вдруг рвануло вперед, наверстывая задержку, и вместе с ним разом вернулись все чувства.

Инга сидела на полу, привалясь к стене, о которую ударилась, когда Илья зарядил ей кулаком по голове, а он сам стоял перед ней на коленях с перекошенным, не своим лицом и сжимал руки у нее на горле.

Инга дернулась и только тут поняла, что не может дышать. В голове стоял гул. Шее было больно так, что на глазах выступили слезы. Что-то впивалось ей в ногу чуть пониже бедра. Она подняла руку и попыталась ударить Илью, но не достала – он только мотнул головой, как будто отмахивался от мухи. От перехваченного дыхания в теле появилась такая легкость, словно все его накачали пузырьками. Инга замахала руками, уже не стараясь куда-то попасть, а просто наугад. Она лупила по полу, по стене, по рукам Ильи, сжимавшим ее горло, и легкость в ее теле все росла и росла, а картинка снова начала портиться – не темнеть, а как будто блекнуть. А потом Илья немного разжал руки, Инга вздохнула со всхлипом – зрение стало чуть четче, и пришли звуки, которые тоже, оказывается, куда-то пропадали, и в этот момент она наконец нашарила под бедром то, что в него впивалось. Не раздумывая, вообще не понимая, что делает, Инга со всего маху ударила этим предметом Илью.

Это был небольшой камень, кусок кирпича, и прилетел он Илье куда-то в щеку. Совсем не страшно, но достаточно для того, чтобы тот дернулся и вскинул руку к лицу. Ингу тут же подбросило, как пружиной: она кинулась на Илью головой вперед, как будто хотела забодать, но с такой силой, что опрокинула на спину. Теперь уже она схватила его за горло, но куда там – его шея казалась бычьей по сравнению с ее крохотными руками. Инга даже не сумела сжать пальцы как следует, прежде чем Илья отшвырнул ее от себя и вдавил в пол, навалившись сверху. Инга опять ударилась головой, но на этот раз даже не заметила этого. Илья снова схватил ее за горло, и Инга забилась на полу, как рыба, выброшенная на берег. Она пыталась вывернуть голову, чтобы ему пришлось перехватить руки, лягалась, снова лупила ладонями во все стороны, задела что-то гладкое – ножку стула – и попыталась его схватить, но не сумела поднять. Все вокруг начало распадаться на фрагменты. Перед глазами Инги мелькали отдельные части целого: растрескавшаяся краска на стене, рот Ильи, его ухо, вспышка прожектора, ударившая по глазам. Пальцы опять нащупали что-то гладкое, и на этот раз Инге удалось это поднять. Что-то тяжелое, длинное и приятное на ощупь. Главное, длинное. Из последних сил Инга замахнулась и ударила Илью по голове дальним концом предмета.