— Нет. Я не говорю тебе забыть ее. Я говорю тебе, прими то, что произошло, и перестань винить себя и Виктора. Ты жестоко поступаешь со своим рассудком и рассудком Виктора.

Я сильнее прикусила губы и поднесла кулак ко рту, держа его там, как будто могла сдержать сдавленные рыдания. — Я не сержусь на него, — пробормотала я.

— Нет? Он думает иначе. Иногда ему кажется, что ты его ненавидишь. Это съедает его изнутри — видеть тебя такой. Прямо сейчас ты потеряна. И он тоже.

Я мстительно покачала головой, подавляя очередной всхлип. — Нет! Я не…ненавижу его. Никогда. Я не могу его ненавидеть…Я не сержусь на него. Больше нет…

Слова застряли у меня в горле. Я знала, почему он так поступил. Я понимала его.

Я знала, что выбраться из этого поместья живыми было почти невозможно, если бы мы взяли с собой Ирину. И я это знала. Виктор мог спасти только одну из нас…И я это знала. Я видела это с его стороны. Я знала о жертвах, которые он приносил. И все же я все еще не могу отпустить этот…страх и чувство вины, запечатлевшиеся глубоко внутри меня.

— Я так много потеряла…

Айла обняла меня за талию, пока мы не прижались ближе. Ее тепло просочилось в мои холодные кости. — Я не вынесу больше потерь.

Произнеся вслух свой самый большой страх, я задрожала так, что у меня застучали зубы. Я сжала губы и стиснула челюсти, проглотив очередной беспомощный крик.

— Ты не потеряешь Виктора. И ты также не потеряешь нас, — поклялась она, ее голос был таким нежным, но таким твердым. — Позволь себе исцелиться, Валери. Иди к Виктору. Пожалуйста. Помогите друг другу исцелиться. Раны не перестанут кровоточить, пока ты их не перевяжешь. Они нуждаются в заботе и любви.

Она слегка отстранилась, только чтобы протянуть руку и смахнуть мои слезы. — Мне хотелось бы думать, что Ирина сейчас в лучшем месте. Она свободна. Отпусти ее, и ты тоже будешь счастлива. Чтобы ты могла дышать. Она ведь не хотела бы, чтобы ты была такой, верно? Грустной, одинокой и потерянной для всего мира?

Я покачала головой. — Она бы рассердилась…

— Вот именно, — глаза Айлы тоже наполнились слезами, и она одарила меня самой милой улыбкой. Тепло разлилось по мне, как будто Айла прогнала холод. Как она могла это сделать? Она погладила меня по щеке. — Иди к Виктору. Вы оба нужны друг другу прямо сейчас.

— Думаешь он злится…на меня…за то, что вела себя так?

Айла тихо рассмеялась. — Нет. Если он на что-то и злится, так это на себя. Ты нужна ему, чтобы он мог освободиться от бремени, которое несет. Так же сильно, как ты нуждаешься в нем.

О Господи. Я вела себя так глупо. Так боялась… погрузилась в свои мысли, в свои воспоминания, я забыла остановиться и посмотреть на человека, которого любила. По-настоящему, по-настоящему посмотреть на него, чтобы понять, как ему больно.