Теперь Берта уверилась в этом, как и раньше.

Тон её голос прозвучал мягче, и Берта опять спросила:

– Зачем вы явились сюда?

– Я…я действительно не знаю… – Девушку передёрнуло. – Я не знала, где ещё сумею отыскать подругу.

Подруга… – подумала Берта. – Конечно, она ею и является.

– Берта, мне необходимо знать правду! – произнесла Габриэль чуть резко и страстно. – Я не знаю, чему и кому должна верить! Папа твердит убедительно, что его вины нет в тех злодеяниях, в которых его обвиняет Рей. Я видела его глаза. В них горела искренность и боль, поэтому я начала сомневаться в нём. Но мне помнятся глаза Рей и её голос. Она… Помоги мне узнать правду.

– Я не могу сообщить вам, Габриэль, кому и чему вы должны верить. Верно лишь одно – капитанша не виновна в том, что вынудило её вести изгнанную жизнь. Но именно ваш папочка ответственнен за пристрастные допросы и за пытки капитанши, как, конечно, и за смерть её подруги первой помощницы.

– Нет…

– Правда и то, что ваш папочка сотрудничает с Гамбиросом в атаках на греческие торговые судна.

– Только не это!

– Простите.

– И что мне делать, Берта? Он мой папа. Я его люблю.

– Тут вы бессильны что-либо сделать.

– Бессильна…

Такая дума обосновалась в голове Габриэль.

Девушка резко отвернулась от камеры.

Перед тем как уйти, она обернулась к ней снова и выговорила трудное слово:

– Благодарю.

***

Аромат испражнений и разных нечистот бил в ноздри Жерома Пуанти, стоило ему высыпать на стол в задней комнатке портового заведения из кошелька динары. Греческие монеты заискрились, отражая отблеск висевшего над ними фонаря.