— Папа будет должен мне, — пробормотал он, перебрасывая ноги и слезая с кровати.

— Ты поможешь? — Я точно знала, что он поможет. Он любил блины столько же, сколько Олив и я.

— Ты уже разбудила меня, так что, думаю, мне стоит поесть блинов. Ты всегда ешь больше, чем я и папа. Зачем ты это делаешь, Люси? Девочки не должны есть так много.

— Ах, простите меня. Это случилось только один раз, и я голодала.

Направляясь к своей ванной, он посмотрел на меня через плечо и ослепительно улыбнулся.

— Ты всегда голодаешь, Люси.

Итак, с моим помощником мы испекли блины, пока его отец был в душе и приготовился к своему дню на съемочной площадке. Поскольку Адам и Джейсон были напарниками, мы впятером проводили много времени вместе, на съемочной площадке и вне ее.

Олив помогла мне накрыть на стол, пока Эйден и Джейсон защищали от нас блины. Поверьте мне, Олив была в такой же ярости, как и я, когда Джейсон поддержал Эйдена насчет того, что мы едим слишком много блинов.

Джейсон был достаточно умен, чтобы обнять ее за талию и поцеловать Оливию сразу после этого заявления, и ему повезло, что Оливия не увидела, как он тихонько дает пять Эйдену.

Когда Адам вышел из душа в блестящем черном костюме, мне пришлось задуматься.

— Что за повод? — спросила я легко, пока он провел пальцами по влажным волосам.

— Что— то особенное. — Он поймал меня на руки и нежно поцеловал в губы. Я положила тарелку с фруктами и повернулась к нему в ожидании сюрприза.

— Что?

— Сегодня прошло пять месяцев, — заявил он.

Я знала это. Прошло пять месяцев с тех пор, как я переехала к нему и Эйдену. Однажды вся моя одежда была у Оливии, а на следующий день ее не было. Я не особо вникала в это, но и не жаловалась. Как я уже сказала, сонный секс оказался моим любимым видом секса.

И Эйден… его реакция на все «у нас с твоим отцом серьезные проблемы. Отношения сейчас, это нормально? — разговор должен был вызвать у меня отчасти милую, отчасти лукавую улыбку. Он был так похож на своего отца.

— Значит ли это, что он будет целовать тебя, когда захочет? — Он спросил, его улыбка все еще на месте.

— Да, я думаю, это означает, что он сможет поцеловать меня, когда захочет. Однако, если я злюсь на него, он вообще не может меня поцеловать.

Он хихикнул.

— Что еще это значит?