– Да, конечно. Но ты оставишь мне надежду? – улыбнулся он.

– Знаешь, развод – странная штука. Важно не скрывать от себя правду. Несмотря на все, что произошло, я его по-прежнему люблю. – Чичи вдруг заметила, что нервно комкает в руке кружевную мантилью. – Прости.

– Никогда не извиняйся за то, что любишь кого-то, – сказал Джим. – Только ради этого и стоит жить.

Чичи приподнялась на цыпочках и поцеловала Джима Ламарку. Этот поцелуй напомнил ей, что у нее могла быть другая, лучшая, жизнь с мужчиной, который бы ее уважал и любил достаточно сильно, чтобы ни одна повстречавшаяся женщина не могла вскружить ему голову. Но судьба дала ей иное, и теперь Чичи казалось почти глупым снова этого добиваться, чтобы доказать, будто то, что не сбылось, еще может исполниться.

Джим открыл для нее дверцу автомобиля и помог сесть, затем захлопнул дверцу. Провожая взглядом его высокую фигуру, удалявшуюся по улице, она спросила себя, не совершает ли она снова ту же ошибку.

Люсиль стояла в гостиной Чичи у окна, выходившего на передний двор.

– Они приехали.

– Быстренько изобразите фальшивые улыбки, – скомандовала Барбара.

Люсиль не отрывала глаз от окна.

– Чич, эта Тэмми напялила очень тесные капри, а блузка так вообще лопается. Фу. Слушай, тетя, оделась бы ты по размеру, а?

Чичи сняла полиэтилен с блюда с сэндвичами.

– Нынче и мне все какое-то тесное, а я еще даже не пообедала.

– До сих пор не могу поверить, что ты ее пригласила, – покачала головой Барбара, раскладывая на подносе булочки для хот-догов.

– Просто мне не хочется быть типичной бывшей женой-мегерой. И я надеюсь, что мои сестры тоже будут с ней приветливы.

– Тогда мне понадобится добрая кружка «Бриоски», – заявила Люсиль. – Потому что, честно говоря, меня тошнит от одного ее вида.

– Но-но, без выходок! – осадила сестру Чичи. – Ведем себя прилично. Мы ведь сестры Донателли, дамы безупречные во всех отношениях.

Чичи взяла блюдо с сэндвичами, чтобы отнести его на задний двор, где был накрыт стол. В окно она видела, как ее бывший муж с новой женой направлялись туда же, обходя дом по мощеной дорожке. Ощущение было такое, как будто под окном проходила чья-то чужая жизнь.

– Пошли, – скомандовала Люсиль, берясь за тарелку с мясной нарезкой. – Обещаю быть пай-девочкой.

– И я, – сказала Барбара.