Чичи не ответила. Тони вручил ей красиво упакованный отрез бархата, сложенный аккуратным прямоугольником и обвязанный тисненой шелковой лентой. Она прижала сверток к груди, как школьница любимую книжку.

– Спасибо, – сказала она.

– Мне нравится видеть, как ты улыбаешься, малыш.

Чичи стояла на террасе своего гостиничного номера с видом на Доломитовые Альпы. Белоснежные соляные макушки горных пиков казались освещенными изнутри; низко в небе повисла похожая на жемчужину бледно-розовая луна. В дверь постучали.

– Ты что, серьезно? – спросила Чичи, открыв дверь.

На пороге стоял Тони с двумя бокалами и бутылкой просекко.

– Вот как ты встречаешь любовника? Не способствует уверенности, знаешь ли!

– Ступай назад в свою комнату, старче.

Чичи собиралась было закрыть дверь, но Тони остановил ее:

– Э, нет, у нашей истории будет другое продолжение.

– Это вовсе не история, Сав. Мы свою историю уже прожили. И ты уже написал к ней окончание. А сейчас это второй том, в котором мы с тобой просто добрые друзья и у нас прекрасные общие дети. Причем дети – все, что у нас остается общего.

– Без нас их бы не было на свете.

Чичи посмотрела на Тони и задумалась. Вот она в Венето, у подножия гор, которые так много для нее значили. Отсюда приехала семья ее матери, об этих краях она грезила в юности. А сейчас она бабушка и прожила столько, сколько и не ожидала, но круг так и не замкнулся, все те же скачки, рывки и перебои, главным образом из-за мужчины, который сейчас стоит перед ней. Все эти годы она гадала, почему он не вернулся к ней и не вымолил прощения. Она ведь знала, что он порывался это сделать – в тот раз на пляже, сразу после женитьбы на Тэмми, потом в другой раз в Риме, когда близнецы окончили университет, и еще когда Леоне сыграл свой первый профессиональный концерт в Лос-Анджелесе. Чичи помнила, как Тони внезапно заключил ее в объятия и закружил в танце; тогда она подумала, что он наверняка проведет с ней ночь. Но он не стал ничего предлагать, а она не пригласила его к себе, и на этом все кончилось. Однако сейчас, когда они были наедине, вдвоем, прошлое начало расплываться и таять, так бесследно исчезает под дождем надпись мелом на каменной кладке.

Те чувства к нему, которые она хранила глубоко в сердце, никуда не делись, они не ушли вместе с обидой, которую она отпустила много лет назад. Под болью, разочарованием и сожалением оставалась любовь. Любовь оставалась, когда все прочее не оправдало их общих надежд, и Чичи понятия не имела почему. Да, она по-прежнему любила этого человека. Совершенно нелогично – и тем не менее чистая правда. Ну что ж, ее совесть чиста, оба они были свободны от брачных клятв перед кем-либо. И потому Чичи сказала: