Голосок у нее дрогнул, и Рома сильнее сжал руки. Катюха тут же обхватила его поперек груди.

— Я просто тебя искала и маме твоей звонила, — забормотала она, прежде чем он успел ответить. — А он сказал, что не знает, где ты, и что… — тут Катя осеклась, не уверенная, что Роме стоит слышать все подробности их разговора. Однако он сам продолжил, и весьма спокойно:

— Что у него больше нет сына, в курсе, — Рома с нежностью погладил ее по щеке. — Ты моя героиня, Катюха! Я всегда твоей смелости поражался, но тут ты просто сама себя превзошла.

— Да, Ром!.. — возмущенно выглянула из своего укрытия она. — Я же не за тем совсем!.. Я объяснить хотела!.. Чтобы ты не думал!..

— Героиня! — весело повторил Рома и притянул ее к себе. Он все понимал, но не хотел сейчас об этом говорить. Хотел просто до очередного опьянения целоваться с Катюхой, избавляясь от всех былых невзгод и отгораживаясь от будущих. И ничего лучше ее поцелуев — сначала чуть встревоженных и виноватых, а потом жгучих, требовательных, терзающих, присваивающих — на свете не было.

Но, кажется, этот самый свет сговорился против них. Потому что едва у Катюхи сбилось дыхание, как комнату огласила резкая, неприятная музыка, и Катя, вздрогнув, ошалело уставилась на свою сумку.

— Строев? — усмехнулся Рома, и не думая отпускать ее от себя: поставленный Катюхой на папашу жуткий звонок он выучил еще в первую ночь. Но Катя вдруг рванула к сумке, вытащила из нее телефон и приняла вызов.

— Пап! Прости, я не позвонила! Обещала же!..

Рома вытаращился на нее, как на какую-то диковину. Давно ли Строев стал для Катюхи «папой»? И давно ли она прониклась к нему такой преданностью?

— Ты обещала позвонить, если потребуется помощь, — напомнил Кате в ответ отец. — Я правильно понимаю, что она не нужна?

Катя счастливо заулыбалась. Сегодня она узнала о любви к ней сразу двух самых близких и самых необходимых мужчин. Лучший день в ее жизни!

— Правильно, — подтвердила она и, кажется, немного покраснела: щекам, во всяком случае, стало жарко. — И… не ждите с мамой меня сегодня. Я останусь у Ромы.

Брови у Ромки взметнулись в изумлении вверх, и Катя только сейчас поняла, что ничего ему не объяснила. И он, кажется, до сих пор уверен в действии Строевского ультиматума. А Катя еще пыталась уговорить его вернуться в университет.

Совсем разум от любви потеряла.

— Катюш, я понимаю, что не вовремя, — неожиданно проговорил отец, и Катя против воли напряглась. Уж не слишком ли рано она поверила отцу? Не стоило ли быть поосторожнее? — Но мы тут побеседовали с Мариной, — продолжил между тем тот, — и… В общем, дай мне Романа, пожалуйста. А то не по-человечески как-то получается.