— Хорошо, — выдохнула Ирина, соглашаясь, — как скажешь!

Красный чувственно провел своей безбожно горячей ладонью по спине Синицыной, непроизвольно посылая электрические импульсы по всему ее телу.

— Просто покажу дорогу, объясню, как вернуться, и оставлю тебя в гордом одиночестве на некоторое время! Раз уж оно тебе сейчас так… необходимо!

— Спасибо!

Ничего не ответив, молодой человек схватил ее под локоть и направился сквозь толпу в сторону широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. В который раз за вечер Ирина уперлась взглядом в огромное полотно, горделиво красующееся на стене. Не сбавляя скорости, шумно вздохнула и все же осторожно поинтересовалась, обмирая от волнения:

— Знаешь, я впервые встречаю такую большую и необычную картину!

— Да! — иронично хмыкнул парень. — Красиво жить не запретишь!

— Как называется?

— Сломанные крылья!

— Ого!

— Что?

— Слишком уж тяжелое название для такого изящества! Не находишь?

— Мне пофиг, честно говоря! Это отца от нее кроет!

— Кроет?

— Ну, да! Он заказал эту картину спустя месяц после их с матерью свадьбы у одного известного итальянского художника и отстегнул за нее весьма кругленькую сумму. Мама рассказывала, что первое время папа мог таращиться на полотно часами! Непрерывно! Представляешь?

В груди шевельнулась тревога.

— С большим трудом.

— Тогда радуйся, пучеглазая!

— Чему?

— Мне не передалась по наследству его тяга к высокому искусству!